О том, кто такая на самом деле княгиня, Зорян рассказал только самым знатным из гостей на свадьбе: старшему словенскому князю Требогостю и малым ильменским князьям – Селимиру из Люботежа и Своегостю из Житобужа. Даже для Видогостя из Будогоща происхождение молодой осталось тайной: его жена приходилась сводной сестрой самой Эльге киевской, и никто не мог предсказать, на чью сторону встанет Видята.

Князья понимали, что означает женитьба Зоряна. Родственный союз соединил зоричей на Ловати и Сверкера на верхнем Днепре – владык, чьи земли лежали между южными и северными владениями Ингвара киевского. Если бы к союзу этих двоих присоединились ильменские словене, то образовался бы кулак, которым можно было бы вышибить прочь сперва полуночных варягов – волховецких и ладожских, – а потом и самого Ингвара. Но это было слишком большое дело, чтобы решить его так сразу. Князья пообещали подумать, поговорить со старейшиной.

Полностью поддерживал замысел совместного похода на варягов только Гостомысл, младший брат Требогость, но его старшие братья так сразу решиться не могли. Зорян и Гостомысл много говорили о будущем: о войне, которая избавит их земли от варягов и принесет им самим славу в веках. Оба сходились на том, что поход можно назначить уже на эту зиму. До ближайшей его цели – Волховца за устьем Волхова – было рукой подать: лишь озеро перейти. Оттуда на свадьбу зван никто не был, но Зоряна и не связывала дружба с Тороддом сыном Ульва, который замещал там своего старшего брата, живущего в Киеве.

Но теперь гости давно разъехались, и принять первую битву Зоряну предстояло самому.

– А какое тебе дело до моей жены? – с вызовом спросил он. – Я вижу, у тебя своя есть – или ее тебе мало?

– Дело мое такое. Весной я сватался к дочери Сверкера смолянского. Он обещал дать мне ответ осенью. Но за лето его дочь исчезла. И есть свидетели, которые видели, как ее увозил ты! Если это правда, значит, ты похитил у нас невесту и к тому же нарушил уговор с моим родичем Ингваром киевским. Все это так и есть?

– Кто твои свидетели?

– Птицы небесные! – небрежно ответил Альдин-Ингвар. – Но ты легко можешь опровергнуть эти обвинения, если позволишь мне увидеться с твоей женой. Я знаю дочь Сверкера в лицо и не раз говорил с ней.

Вокруг стояла тишина. Потрясенные зоричи сами только сейчас узнали, что их княгиня – не русалка никакая (что за бабьи бредни!), а дочь Сверкера смолянского. С одной стороны, такой брак князя принес бы им почет, но с другой… Последствия с другой стороны уже стояли с Зоряном лицом к лицу. Рослый варяг в дорогом кафтане и с рейнским мечом у пояса воплощал собой те грозные силы, что уже двенадцать лет держали зоричей в подчинении и сейчас явились покарать за попытку сбросить их власть. Так скоро…

– Что тебе за дело? – гневно повторил Зорян. – У тебя есть жена, и ты женился еще до того, как узнал, что Сверкер тебе свою дочь не отдаст. Уж не собирался ли ты взять его дочь второй женой? Это, по-твоему, не оскорбление?

– Его дочь собирался взять второй женой мой родич Ингвар, киевский князь, – объявил Альдин-Ингвар, тоже держа руки на поясе – пока пустые, но вблизи рукояти меча. – По всему Пути серебра стало известно, что эта дева не только знатна, но еще и мудра, и красива. Ты отнял невесту моего старшего родича, который и тебе стал названым отцом. Ты обязан был во всем повиноваться ему и не брать знатной жены без его позволения. Ты нарушил уговор. И это не сойдет тебе с рук. Ты можешь сейчас же передать мне эту женщину, и я отвезу ее в Киев. Иначе…

– Йотуну мать ты возьмешь, а не мою жену! – грубо ответил Зорян.

– Значит, поединок, – спокойно сказал Альдин-Ингвар.