– Князь послал за тобой, – сказал тем временем варяг. – Не бойся. Нам не велено тебя убивать, а только отвести к князю. Он хочет поговорить.

Равдан помедлил, потом кивнул и направился к выходу. Что толку устраивать драку? В тесной кузне хирдманы – сколько их там, четверо, пятеро? – все равно одолеют безоружного, а если он и чудом вырвется, то ничего не узнает. С чем бы это ни было связано – с убийством Шумила или поимкой Ведомы, – стоит выяснить, что знает и что собирается делать Сверкер. За этим и пришел.

Равдан шел, бросая короткие взгляды по сторонам, насколько позволяли фигуры окруживших его хирдманов. Сердце бешено билось. Увидит ли он Ведому? Этот вопрос волновал его даже больше, чем тот, выйдет ли он из ворот живым. И сам он сейчас не знал, что хуже: если Сверкеровы люди поймали и увели ее силой или если она сама решила вернуться к отцу. Он не верил в это, но холодело в груди от мысли: не слишком ли он переоценил ее любовь? Она ведь княжья дочь и ведунья, а он…

Внутри городка, не в пример селищу, царило оживление. Перед дружинными и хозяйскими избами толпился народ – хирдманы, челядь, обитатели окрестных дворов. Гудели голоса, и по пути Равдан много раз слышал упоминание о Ведоме.

– Завтра, завтра! – долетел до него чей-то раздраженный голос. – Куда прете, тут вам не торг! Сказано же: завтра допустят. А потом пир будет, и там обеих их увидите – и старшую, и младшую. Сегодня отдыхают они.

– Оно понятно: с того света идти – устанешь! – согласились из толпы.

Видимо, все жаждали увидеть вернувшихся с того света Сверкеровых дочерей. И особенно, пожалуй, младшую, которую у всех на глазах несколько дней назад погребли в бабкиной могиле. А теперь княжьи люди говорят, что старшая сестра привела ее домой живую!

Равдан лишь мельком отметил, что Вигот не упоминал о девочке – младшей княжне, хотя сам видел, как хирдманы доставили с жальника Ведому. Если бы она привела с собой сестру, которую перед этим похоронили, кузнец уж точно сказал бы об этом! Неужели она правда повстречала где-то младшую княжну, и ей пришлось вести ее домой? Да нет, бред какой-то. Где она могла найти Приянку – мертвую и похороненную? Тут рехнуться можно!

Его провели в гридницу, где уже накрывали на столы к ужину. Сам князь сидел на своем месте, скамьи были заняты людьми его дружины и старейшинами предградья: Ольма с Гостиной, Пересвет и Домамер томились от любопытства не меньше прочих и надеялись, что поближе к князю удастся разузнать побольше. Всякий помнил былички о том, как мертвые родичи незримо приходят в прежний дом и дают о себе знать звуком – то стуком, то вздохом. Иной раз передвинут скамью или уронят ложку со стола. Но никто не слыхал, чтобы похороненного мертвеца приводили назад домой живым!

Равдан и хирдманы остановились у двери, а Тенгиль прошел вперед.

– Вот этот парень! – сказал он Сверкеру. – Из Озеричей.

– Подведите его поближе.

По пути через гридницу Равдан невольно обшаривал взглядом скамьи, хотя и понимал, что Ведома не будет сидеть здесь, у всех на виду, даже если она и правда дома. Но вот его придержали, чтобы остановился, кто-то шепнул:

– Поклонись, чащоба! Перед князем стоишь!

Равдан бросил взгляд на своего тестя: тот смотрел на него пристально, но без враждебности. На губах Сверкера блуждала непривычная улыбка, будто он пьян.

– Я слышал, ты из рода Озеричей?

Равдан еще раз поклонился, сглатывая: пересохло в горле.

– Чей ты сын?

– Краяна, – хрипло ответил Равдан. – Старейшины младший сын.

– А, значит, это был твой брат?

– Мой старший брат Шумил Краянович, если ты говоришь о том, кого безвинно убили твои люди.