Внезапно Друз вскочил и принялся расхаживать по атрию взад и вперед.

– Я не понимаю, к чему вообще вся эта спешка, таинственность, расследование? – спросил он раздраженно. – Разве префект по особо важным делам Корвин не мог просто начать дело и…

– Дело в том, что есть еще одна странная информация – в дополнение ко всем прочим странным, – прервал его Сулла. – Перед началом празднества было получено сообщение: взорван один из планетоидов с военной базой Китежа. На месте взрыва образовался прокол в гиперпространство.

Друз вцепился пальцами в спинку дивана, словно пытаясь усидеть на месте.

– И что? – Флакк, кажется, не собирался придавать этому особого значения. – Наши отношения с Китежем отвратительны. Не война, но настороженная враждебность, это точно. Взрыв на базе Китежа нас никак не касается.

– В Галанете промелькнуло сообщение, что три месяца назад китежане нашли лацийский катер с мертвым экипажем и сделали запрос в ведомство Герода Аттика, – поведал Сулла. – А теперь ни катера, ни планетоида нет. Вообще ничего нет. Пустота. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предположить, что наши находки связаны. И, поскольку в нашем деле все загадочно и абсурдно, я рискну предположить, что этот чертов катер, что висит на причале станции, тоже может взорваться.

Почти минуту все молчали. Версия Суллы казалась вполне убедительной.

– Кто нам подложил свинью? – спросил наконец Флакк.

– Этого мы пока не знаем.

Неожиданно Друз выругался и бегом покинул атрий.

* * *

Марку Валерию Корвину пришлось пробыть на празднике во дворце до самого его окончания. Он старался быть вежливым со всеми, говорить комплименты дамам и шутить с мужчинами. Он пробыл минут пятнадцать в зале для игры, потом отправился в танцевальный зал. Но трудно веселиться, когда ты не отдыхаешь, а притворяешься, а на самом деле лихорадочно соображаешь, как организовать следствие, но при этом скрыть информацию от Неронии и Колесницы. К счастью, когда у тебя в помощниках такой человек, как Сулла, нетрудно спешный отъезд нескольких важных персон представить как безрассудную проделку молодых негодников. Репутация Суллы очень этому способствовала. Особенно удался спектакль, устроенный патрицием на лестнице с выбором спутницы и переодеванием. Кто бы мог подумать, что девушку пригласили лишь потому, что она окончила университет по специальности окраинные миры.

Уже за полночь Корвин получил сообщение, что собранная в спешном порядке группа прибыла на станцию и приступила к работе. Сулла полагал, что никаких сообщений не будет до утра, и просил префекта не беспокоить его новыми вызовами. Корвин с супругой отбыли из дворца, когда занимался рассвет. Толпа перед дворцом разошлась, но повсюду стояли закутанные в непромокаемые плащи вигилы.

Верджи слегка покачивалась (она явно перебрала фалерна), и Марк поддерживал молодую жену под руку.

– Консул очарователен, – бормотала Верджи. – Все патриции очаровательны, хотя и ненавидят меня. А посол Колесницы идиот. Он сказал… знаешь, что он мне сказал… что он бы на моем месте выбрал десять лет каторги на Колеснице. Скажи, он не идиот?

– Дорогая, он отнюдь не идиот, – все тем же мягким тоном отвечал Корвин.

Как только они вышли из дворца, префект включил систему глушения, так что никто их разговор подслушать не мог.

– Почему ты думаешь, что он не идиот? – тряхнула головой Верджи. – Я думаю, что он жуткий кретин.

– Долго объяснять, – Марк усадил супругу на пассажирское сиденье флайера.