Шесть дней прошли без всяких происшествий: они поднимались с холма на холм, продираясь сквозь густую растительность и пересекая внезапно возникающие пустоши, где земля отливала яркими цветами — от охры до красного; их взорам открывались уже пересохшие поля с выступающими скалами над редкими речушками, пейзаж пленительный и суровый почти до дикости. Порой им встречались угнездившиеся в скалах деревенские домишки или невзрачная колоколенка какого-нибудь аббатства. Наконец, пройдя без труда по старому римскому мосту через шумные волны Дюранса, они сделали привал на другом берегу, примерно в одном лье от так называемого «Замка тамплиеров», чьи мощные стены выделялись на фоне безоблачного неба. Никто не удивился этой остановке, поскольку Куртене заранее объявил, что перед въездом в замок нужно остановиться и счистить дорожную пыль, накопившуюся за столько дней пути, чтобы более достойно сопровождать останки покойного брата, порученные их заботам. Все обычные действия были совершены, и Эрве заступил на первую вахту.

Исчезновение пленника они заметили на рассвете. Веревка, соединявшая его с тем, кто его сторожил, была очень ловко перерезана, и он ухитрился — только дьяволу известно, каким образом! — убежать бесшумно, как кошка, даже не звякнув цепочкой, соединявшей его запястья. Эрве д'Ольнэ, несший вахту у костра, разожженного между двумя камнями из сушняка, ничего не услышал, ничего не увидел, потому что беглец сумел проскользнуть в тени, где спали Оливье и сержант, с такой ловкостью, что ни один камень не скрипнул под его ногами.

— Змееныш! — вознегодовал Эрве. — Почему он это сделал? Разве мы с ним плохо обращались?

— Надо полагать, что монастырь пугал его куда больше, чем мы думали, — предположил Анисе. — А мы уже недалеко...

Оливье только кивнул в знак согласия. Он размышлял. Когда прошли первое удивление и злость, сходная с горькими чувствами д'Ольнэ, он решил, что им не нужно преследовать Юона де Мана, хотя по уставу это делать полагалось. Но они прежде всего должны выполнить свою миссию, которую командор Ришранка позволил себе осложнить, навязав им спутника и вынудив отклониться — пусть

даже и не сильно! — от пути, выбранного для них братом Клеманом.

— Предоставим Господу наказать его за грехи! — заключил он. — С цепью на руках он далеко не уйдет. А мы двинемся дальше, не вступая в пределы Греу.

— А куда мы теперь направимся? — спросил Эрве. — Пора нам это выяснить.

Оливье приподнял кольчугу, которую не снимал после Восточного леса — разве только для мимолетных омовений. Вынув из-за пазухи сложенное и запечатанное письмо, он разломал сургуч. Прочтя всего несколько слов, юноша настолько изумился, что его брови поползли вверх. Он тут же передал письмо Эрве, который с не меньшим удивлением увидел следующие строки: «Конечная цель — замок твоих родителей. Отца твоего предупредили. Снимите плащи тамплиеров и наденьте одежду с вашим гербом. Да хранит вас Господь».

— Валькроз! — прошептал Оливье. — Мы едем в Валькроз! Но почему? Для моих родных это тяжкая обязанность.

— Вспомни, что сказал нам брат Клеман, давая это поручение: Храму грозит серьезная опасность, и нужно переместить самое ценное имущество в надежное место. Наверное, он считал, что в родовом замке ценности будут в большей безопасности, чем в рыцарских домах.