— Мы ещё отметим. Очень скоро, Ленц, может быть, даже в этом году. Мы обязательно победим, — Оливия потянулась к нему и ласково погладила механические пальцы правой руки.

— Спасибо. Но сначала решим одну проблему. Эй, Томмен! Помнишь моего хорошего друга Тадэуша Отта, — Ленц встретился взглядом с Катриле в зеркале заднего вида и с удовольствием заметил на её лице панический страх. — Помнишь.

— Только у тебя могло хватить мозгов дать этой сволочи работу в больнице, — выплюнула женщина, а Оливия вопросительно посмотрела на Кнехта.

— Тадэуш Отт? Тот самый? Чёрный хирург? — вполголоса спросила Лив.

— Ага. Чёрный хирург. Вивисектор. Некромант. Пленитель разума и душ, — загибал пальцы мужчина. — Прекрасный пример того, как человек при жизни обрастает легендами.

— В Империи он приговорён к смертной казни, и на него давно запросили экстрадицию.

— Ага. Но это не мешает имперцам приезжать к нему на лечение, — хохотнул Кнехт. — Мы не выдаём своих граждан. Наш большой сосед слишком много о себе думает. Тадэуш — швицеррец, выдавать мы обязаны только беглецов из Империи.

— Таких как я?

— Не понимаю о чём вы, госпожа Юнассон, — подмигнул Ленц. — Кстати, справа ратуша, — он кивнул на приземистое здание с полукруглой крышей и мощными колоннами. — Там заседает мэр Верна и его администрация. А вон здание парламента. Самое высокое строение города, после радиовышки.

Оливия залюбовалась белокаменным замком с двумя зеркальными башнями, увенчанными флагами и гербами Швицерры.

— Это медведь? — спросила Лив, разглядывая клыкастый силуэт, развивающийся на ветру.

— Волк, — поправил мужчина, и Кроу снова вспомнился хищный жёлтый взгляд изобретателя.

— Варвары и швицеррцы имеют схожую символику?

— Тебя это удивляет? Мы два северных народа. Просто однажды наши пути немного разошлись, но это не повод отказываться от истории. Предки уважали волков, мы тоже отдаём дань той традиции. И, в конце концов, это всего лишь герб.

Здание больницы разительно отличалось остальных построек Верна. Тонированные непроглядные окна, отсутствие колон и прочих архитектурных изысков. Плоская крыша с торчащими на ней антеннами и солнечными панелями, нагревающими воду, и накапливающими энергию на случай аварии.

При подъезде к главным воротам, больничного комплекса, Катриле нервно заёрзала, пытаясь высвободиться от собранных на скорую руку наручников, и Оливия на всякий случай занесла палец над пультом:

— Только дёрнись, — предупредила Кроу.

— Лучше сейчас меня прикончи, имперская сука, или я откушу себе язык, и вы всё равно ничего не узнаете.

— Катриле, ты же понимаешь, что Тадэушу не нужен твой язык, чтобы разговорить тебя, — хищно улыбнулся Кнехт, и женщина бессильно завыла.

— Он демон!

— Ну что за мракобесие! Не демон, а учёный, — поправил Ленц и развернул Диамеду к подземному комплексу больницы.

— Кстати, Оливия. Хочешь, познакомлю тебя со своей женой?

— Эллейн находится здесь? — Оливия обняла себя за плечи и опасливо посмотрела в окно, где сбоку на стенах то появлялись, то исчезали яркие полоски газовых ламп.

— Да, как и многие неизлечимо больные. Страдающие подобным недугом, что убил разум и душу молодой госпожи Кнехт, содержаться под особым присмотром. Пока Тадэуш делает свою работу, я устрою тебе небольшую экскурсию.

Девушка кивнула.

Довольно длинный и глубокий туннель, наконец, вывел Диомеду к подземной парковке, где, скрестив руки на груди, уже поджидал доктор Отт.