Сорвав с уха передатчик, Ленц процедил:

— Ты тоже участвуешь. Готова послужить своей новой родине, Милс?

— Оливия бы не хотела, господин Кнехт. Вы же знаете. В трюмах могут быть жители Швицерры, — девушка вжалась в стену, а изобретатель подошёл к ней вплотную и коснулся мягкой кожи лица механическими пальцами.

Совсем другая реакция. По телу служанки пробежала волна ужаса и отвращения. Лив реагировала на его импульсы иначе.

— Пусть сама мне это и скажет. Она остановила моё превращение. Чего ради? Чтобы разбить мне сердце? Как это вышло, Милдред?

— Близость с вами противоестественна для меня, господин Кнехт. Я не могла предать свою хозяйку, не могла предать Алистера…

Услышав имя, бывшего начальника службы безопасности, Ленц схватил девушку за шею:

— Что ты сказала?

— Я люблю Алистера Фланнагана, — прохрипела Милдред, с вызовом глядя на швицеррца, и механические пальцы тут же разжались.

— Ты любишь его? А Оливия? Она любит Фланнагана?

Мил-мил покачала головой.

— Только вас. Всегда. Мне, правда, жаль…

Кнехт вцепился себе в волосы и издал чудовищный вой, от которого у девушки задрожали колени. Она тоже помнила начавшееся превращение северянина. Но рядом больше не было Оливии Кроу, чтобы прекратить безумие своего мужчины.

— Ты поможешь мне… Отдашь силу порталу, и тогда Оливия сможет вернуться, когда ты ослабнешь, — от кривой улыбки Ленца девушке стало ещё хуже.

Она молча кивала, зная, что это не вернёт Оливию.

Девушка покорно плелась за Кнехтом к лифту, даже не пытаясь сбежать. Мил-мил не знала, где она, не знала, чего ждать от изобретателя, а главное, придёт ли хоть кто-то на помощь. Сердце всё ещё отказывалось верить, что Алистер мёртв, тем более Ленц обнадёжил бедную девушку, поделившись имперскими слухами. Но знает ли Серый Лис, где искать её? А, главное, кого любил Фланнаган на самом деле: Оливию Кроу в теле Мил-Мил, или… Все, что было связано с бывшим начальником службы безопасности, Милдред помнила до мелочей. Каждый поцелуй, ласку, прикосновения. Это во время близости с Ленцем старалась отвернуться и закрыть глаза, чувствуя непреодолимый стыд вперемешку с ненавистью. Но с Алистером, всё было иначе. Лишь мысли о нём поддерживали умирающую душу и не давали исчезнуть навсегда.

Лифт остановился и выпустил её вместе с изобретателем в просторном зале с высоким потолком. Впереди выстроились ровными рядами передвижные койки с системой жизнеобеспечения каждая, а от неизлечимых больных тянулись провода к центру помещения, где Ленц планировал установить портал.

— Ты ударишь магией. Я видел, на что способна сила эше’райх. Оливия в этом теле разметала несколько десятков культистов и вскрыла ледяной панцирь озера Нойшатель. Ты потопишь корабли, Милс!

— Там люди, господин Кнехт! Пожалуйста, не заставляйте убивать!

— В Швицерре тоже люди. Справишься — отпущу тебя к Алистеру, и не буду преследовать. Даже протекцию обеспечу, если вы не получите амнистию в Империи.

— Вы лжёте мне, как лгал Салазар! Я хорошо чувствую ложь. Вы до последнего будете ждать Оливию или пытаться вернуть её.

Ленц задумчиво оглядел девушку, словно видел её впервые и спросил:

— Ты страдала, когда твою душу подавили?

— Каждый день, — шёпотом призналась Милс.

— А Оливия? Как думаешь, ей было так же больно сейчас? — мужчина пытливо изучал лицо Мил-Мил.

Даже волосы лежали не так. Походка, мимика, движение рук — всё это исчезло.

— Не знаю, она слишком быстро ушла, — честно ответила служанка семьи Кроу.

— Я отпущу тебя, когда мы уничтожим варварскую армаду.