Три шлюпки под командованием капитана, Джермина и третьего помощника пустились в путь к маленькому английскому поселению в Бей-оф-Айлендс на Новой Зеландии. Само собой понятно, пока было возможно, они держались вместе. После того как они пробыли в море с неделю, матрос-индиец в капитанской шлюпке сошел с ума; его присутствие грозило опасностью остальным, и его попытались выбросить за борт. Во время возникшей суматохи парус перебросило, и шлюпка опрокинулась. В море стояло довольно большое волнение, и две другие шлюпки находились дальше, чем обычно; поэтому удалось подобрать только одного человека. В ту же ночь разразился сильный шторм; команды уцелевших шлюпок, убрав паруса, связали пачкой весла, бросили их за борт и, вытравив побольше троса, отстаивались на этих плавучих якорях. Когда наступило утро, Джермин и его люди оказались одни среди океана; шлюпка третьего помощника, как можно было предполагать, затонула.

После многих тяжелых испытаний оставшиеся в живых моряки увидели бриг, который подобрал их и впоследствии высадил в Сиднее.

С тех пор наш старший помощник много раз выходил в плавание из этого порта, но никогда не слышал о своих исчезнувших товарищах и, конечно, считал их давно погибшими. Вообразите теперь его состояние, когда Винер, пропавший третий помощник, едва ступив на палубу, бросился к нему и принялся горячо жать руки.

Оказалось, что во время шторма его трос оборвался, и шлюпка, быстро увлекаемая в подветренную сторону, к утру была уже далеко. Пережив затем большие лишения, моряки в надежде раздобыть плодов пристали к неизвестному острову. Сначала туземцы приняли их дружелюбно; но как-то один матрос затеял ссору из-за женщины, остальные стали на его сторону, и всех их убили — кроме Винера, находившегося в это время в соседней деревне. Он прожил на острове больше двух лет; в конце концов ему удалось убежать в шлюпке одного американского китобойца, который высадил его в Вальпараисо. После этого он продолжал плавать по морям, нанимаясь простым матросом, пока полтора года назад не обосновался на Таити; теперь он владелец виденной нами шхуны и ведет торговлю с близлежащими островами.

Сразу после захода солнца снова поднялся ветер, и Винер покинул нас, пообещав своему старому товарищу еще раз навестить его через три дня в бухте Папеэте.

Глава 26

Мы входим в гавань. Лоцман Джим

Усталые от не прекращавшейся целый день попойки, матросы почти все ушли спозаранку вниз. На палубе оставались лишь юнга и двое вахтенных; старший помощник с Балтиморой и Датчанином обещал их сменить в полночь. В это время судно, державшееся под убавленными парусами на некотором расстоянии от берега, надо будет повернуть на другой галс.

Вскоре после полуночи нас в кубрике разбудил львиный рык Джермина, отдававшего команду выбрать кливер-фал; немного спустя аншпуг забарабанил по люку, и всех вызвали наверх для ввода судна в гавань.

Это явилось для нас полной неожиданностью; впрочем, мы тотчас же сообразили, что старший помощник, не рассчитывая больше на консула и отбросив всякую надежду уговорить матросов, внезапно сам принял новое решение. Он собирался, лавируя против ветра, подойти к входу в гавань с тем, чтобы еще до восхода солнца поднять сигнал вызова лоцмана.

Несмотря на это, матросы наотрез отказались выполнять какие бы то ни было работы на судне и оставались глухи ко всем увещеваниям моим и доктора. Будь что будет, но они клянутся, что и пальцем не двинут больше на борту «Джулии». Такое ничем не оправданное упрямство можно было в значительной мере отнести за счет последствий недавней попойки.

При сильном ветре, под всеми парусами, вынужденные совершать все маневры с помощью четырех-пяти человек, измученных двухсуточной вахтой, мы оказались в довольно трудном положении, тем более что старший помощник вел себя еще более беспечно, чем всегда, а нам предстояло несколько раз менять галс в непосредственной близости от земли.