— Что ты тут делаешь?

— Ничего. — Кэти откинулась на сиденье, когда я садился рядом, к рулю. — Ничего. Я только включила для вас свет. Прошу прощения, если напугала вас.

— Почему твой выбор выпал на мою машину? У тебя же есть собственная.

— Две. Но папа взял у меня ключи. Кроме того, мне нравится ваша машина. Сиденье очень удобное... Могу я проехаться с вами? — Она придала своему голосу интонацию шаловливой девочки-подлизы.

— Куда?

— Куда-нибудь. Куда вы собираетесь, в Куинто? Пожалуйста, поедем в Куинто, мистер Арчер.

— Это не дело. Ты еще слишком молода, чтобы раскатывать одной по ночам.

— Сейчас не поздно, и я же буду с вами.

— Даже со мной не стоит, — возразил я. — Возвращайся домой, Кэти.

— Не пойду. Я ненавижу тех, кто там собрался. Лучше останусь всю ночь на улице.

— Со мной ты не останешься. Я сейчас уезжаю.

— Вы меня не возьмете? — Голос резанул слух, как визг мела по влажной доске. Ее рука вдруг легла на мое плечо. Она сдвинулась ближе ко мне, и запах ее волос напомнил мне об одной рыжеволосой красавице, которая сидела передо мной на старшем курсе в учебном зале и к которой я боялся приблизиться... Нарочито резко я отрубил:

— Твоим родителям все это не понравится, Кэти. А если тебя что-то беспокоит, поговори с мамой.

— С ней?! — Она отодвинулась от меня и застыла словно каменная. Ее глаза теперь смотрели на освещенный дом.

Я вышел из машины, обошел ее спереди, открыл дверцу:

— Спокойной ночи, Кэти.

Девушка не шевельнулась и даже не взглянула на меня.

— Ты выйдешь сама, или я должен тебя вытащить?

Вот тут она обернулась — глаза расширены, ощетинилась, как свирепая кошка:

— Вы не посмеете тронуть меня!

Она была права. Я сделал несколько четких шагов к дому, так что мои каблуки сердито скрипнули по гравию. Кэти вышла из машины следом за мной. — Пожалуйста, не зовите их. Я их боюсь. Этот тип Надсон...

Она стояла у незахлопнутой дверцы, в световом ореоле, отчего лицо ее стало совсем белым, а глаза угольно-черного цвета.

— Что он?..

— Мама все время настаивает, чтобы я с ним помирилась. Не знаю, хочет ли она, чтобы я вышла за него замуж, или что-то другое имеет в виду. Я не могу рассказать про это папе, иначе он убьет его... Я не знаю, что делать, не знаю!

— Прости, Кэти, ты не моя дочь. — Я хотел было дотронуться до ее плеча, но она отшатнулась. — Ну, а почему бы тебе просто не пойти к вашей кухарке, попросить горячего молока и не лечь в постель? Утром будет виднее.

— Утром... будет видно, — повторила она без всякого выражения, словно по жести стукнула. Прямая и напряженная. Руки прижаты к телу.

Я повернул назад к машине. Сел в кабину, включил газ. Белый луч света от фар описал полукруг, развернулся на выход из поместья, оставив Кэти в темноте за собой.

* * *

...Не проехал я и тысячи ярдов по дороге, как увидел высокого мужчину, который поднял кулак с большим пальцем вверх. Я собирался проехать мимо, но мельком скользнул взглядом по лицу "голосовавшего": да это Пэт Ривис! Шины взвизгнули от резкого торможения, он подбежал к машине.

— Большое спасибо, сэр. — От него сильно несло виски, но он не выглядел пьяным. — Ваши часы на щитке работают?

Я сверил светящиеся часы со своими наручными. И те и другие показывали восемь двадцать три.

— Похоже, что работают.

— Оказывается, сейчас позднее, чем я думал... Господи, как я ненавижу ходить пешком! Я столько находился, когда был в морской пехоте, что хватит до конца жизни.