— Без записи можно? — спрашиваю я.

— Да, но это зависит от сложности и размера. Некоторые за один раз не набьешь. — Он бросает взгляд на татуировки, торчащие из-под моих рукавов. — Но ты, наверное, и так это знаешь.

Я оглядываюсь, рассматривая фотографии, которыми увешены стены. Среди них есть несколько невероятных работ.

— Это все сделал ты?

— А то. — Он ухмыляется. — Хочешь что-нибудь из примеров?

— Нет, кое-что очень простое. — Я показываю свое правое запястье. — Строчку текста вот тут.

— Такое сделаем без проблем. — Он откладывает журнал и поднимается на ноги, затем озвучивает мне цены.

Они оказываются терпимыми, плюс парень располагает к себе, и потому, когда он приглашает меня вглубь помещения, я без лишних вопросов иду за ним следом.

Он уводит меня за темную ширму на свое рабочее место. Здесь чисто, ничего лишнего. Это хороший знак.

— Я Вин, — говорит он.

Я выгибаю бровь.

— Часом, не Дизель?

— Нет, — хмыкает он. — Романо. Вин — это сокращенное от Винченцо. Мои родители итальянцы.

— Я Вес.

Мы пожимаем друг другу руки, и он показывает на кресло.

— Садись. — Когда я сажусь, он закатывает рукава и спрашивает: — Так какой текст ты хочешь набить?

Я лезу в карман за телефоном. Открываю запись в блокноте, затем показываю ему.

— Вот эти вот цифры.

Он изучает экран.

— Набить прямо цифрами или словами?

— Цифрами.

— Размер?

— Может, с полдюйма?

Кивнув, Вин берется за ручку и переписывает цифры в блокнот, после чего возвращает мне сотовый. Ручка летает по бумаге, пока он рисует эскиз. Через минуту он показывает мне, что получилось.

— Как-то вот так?

Я киваю.

— Отлично.

— Тебе легко угодить. — Под моим придирчивым взглядом он быстро перемещается по салону, доставая необходимые инструменты. Я рад видеть, что медицинская игла, которую он приносит, запечатана в упаковку. Значит, использованные иглы в салоне выбрасывают.

Наконец Вин садится напротив. Со щелчком надевает пару перчаток из латекса, затем достает из упаковки иглу и тянется за машинкой.

— Так где это? — спрашивает он.

Я морщу лоб.

— Где что?

Он протирает мое запястье дезинфицирующим раствором.

— Эти цифры… Это же широта и долгота, верно? Координаты. Куда я попаду, если поищу их на карте?

— В Лейк-Плэсид, — говорю я угрюмо.

— О. — Он выглядит заинтригованным. — Почему Лейк-Плэсид? Если что, не стесняйся попросить меня не лезть не в свое дело.

Я сглатываю.

— Нет, все нормально. Просто это место имеет для меня большое значение. Вот и все. Я провел там лучшие летние месяцы своей жизни.

Вин наливает черную краску в один из пластиковых стаканчиков на подносе перед собой.

— Ненавижу лето.

Непроизвольно я усмехаюсь. От тех, кто по шесть месяцев в году терпит морозные канадские зимы, можно было бы ожидать больше любви к жаркой погоде.

— Почему?

— Потому что лето всегда заканчивается. — Он понуро вздыхает. — Сколько оно длится? Два месяца, три? А после уходит, и нам остается снова дрожать в наших длинных подштанниках. Лето — конкретный обломщик. — Он пожимает плечами и повторяет сам себя: — Оно вечно заканчивается.