— Да.

— Итак, он подозревает кого-то в убийстве. Нет, не то, подозрением тут не обойдешься! Предположим, заглянув в день премьеры в подсобку в поисках Наташи, он увидел, как некто химичит с блоком. И тем не менее, обратите внимание, он не считает этого человека убийцей, не выдает его милиции, рискует ради него и не верит собственным глазам. Его разум отказывается сопоставлять факты, а душа не воспринимает очевидное. Потом, чтобы обезопасить себя, раз на него самого упали подозрения, Кирилл решает все же рассказать о странном эпизоде, о чем и предупреждает Вику. И все равно не рассказывает, жалеет неизвестного, даже соглашается на встречу поздним вечером в темном коридоре, чтобы дать человеку возможность оправдаться. И, по-вашему, это все относится к Денису? Да ни за что! Поставьте себя на место Кирилла, Игорь Витальевич. Подозревай вы меня, так обязательно бы выдали, и Галину Николаевну бы тоже выдали, и даже Наташу. А вот Дашеньку — нет. Она не может быть убийцей, ее смешно опасаться, ее надо оберегать от грубых обвинений. «Ах, — шепчет Кириллу Дашенька, — подожди хотя бы до завтра, сегодня вечером я все тебе объясню! Ты ведь такой благородный, ты меня пожалеешь! Знаешь, ты — единственный настоящий мужчина у нас в студии!» И в своей невинности она не замечает, что придвинулась к собеседнику так близко, почти касаясь губами его уха. Бабник Кирилл не в силах устоять и соглашается на ночное рандеву, ожидая получить там вознаграждение за проявленное благородство. Тем более, он все равно не верит, что Дашенька способна на убийство, он хотел выдать ее лишь для того, чтобы отвлечь внимание от себя! И вот, зайдя в темный коридор, он слышит милый трогательный голосок: «Я здесь! Иди сюда!» Он идет — а на пути открытый люк. Он падает и разбивается, а Даша подсовывает ему записку и оставляет рядом с телом фонарик. Вот уж, она сумела извлечь выгоду даже из неприятности! Казалось бы, девочка попала в переплет, ее видели при подготовке преступления, пришлось убить свидетеля — зато какой выигрыш! Если бы не смерть Кирилла, все наше внимание было бы направлено на удивительное завещание и мы могли бы кое-что заподозрить, однако по сравнению со смертью Кирилла завещание отступает на второй план. Как быстро придумано и как ловко сработано!

— Но у них с Денисом алиби, — вставила Вика.

— Неужели Денис не обеспечил бы бедной девочке алиби? «Давай скажем вот так и так, Денис, это будет лучше для нас обоих. Мы оба никого не убивали, так что ничего плохого в нашем невинном обмане нет». Денису и самому было спокойнее иметь алиби, на всякий случай, вот он и согласился.

— Так вы не верите даже в сговор между ними? — ехидно уточнил Талызин. — Хотите все преступления навесить на нее, а он якобы — покорная игрушка?

— Игорь Витальевич! — горячо воскликнула Марина. — Если б Денис приложил руку к убийству Преображенского, как по-вашему, он стал бы при всех настойчиво демонстрировать заинтересованность в его деньгах? Он что, совсем дурак? А он, во-первых, не дурак, а во-вторых, никудышный артист. Я не слишком-то люблю Дениса и не слишком уважаю его, но в его поведении не чувствую ни малейшей фальши. В поведении Даши чувствую, а в его — нет. И, если он играет, значит, он талантлив, как… как… как сам Преображенский, наверное. Только я в это не верю. Подобный талант не скроешь.

— Денис — как Преображенский? — засмеялась Вика. — Да ты что? Уж я-то знаю! Вот Дашенька, у нее действительно талант, а у Дениса одна фактура. Но, — она помрачнела, — я все равно во все это не верю. Может быть, убила Галина Николаевна? Она не знала, что муж уже успел написать новое завещание, но боялась этого, вот и убила.