Много ли я беру на себя, надеясь подарить этой земле мир и процветание?

Кто его знает.

Но, если я не рискну, то разве я буду иметь право критиковать местные порядки и устои?

Экипаж резко тормозит на границе перед Святилищем, и я тут же выбегаю навстречу странному зданию, способному свести меня с Богами без всяких проводов и интернета.

— Извините, пожалуйста! — врываясь внутрь, произношу с ходу, — У меня всего пара вопросов, и я больше не буду вас трогать! Пожалуйста, ответьте!

— Что ты хочешь знать? — звучит раскатистый бас отовсюду, вынуждая меня инстинктивно вжать голову в плечи.

— Моё тело. Что с ним? Кто в нём? И что этот человек планирует делать в моём мире? — выдаю взволнованным голосом, так же взволнованно глядя по сторонам.

— Разве это важно здесь и сейчас? — оглушает меня ответ Богов.

— Важно. На мне лежит ответственность за наше семейное дело… мой книжный магазин… я не могу оставить его кому-то кто спалит его по неосторожности.

— А если ты спалишь этот мир по неосторожности? — звучит странный вопрос.

— Я буду очень стараться его не спалить, — честно произношу, глядя на свод.

— Та душа тоже будет стараться. Ей нравится в твоём мире. И у неё есть свой путь, который она должна пройти, — отзываются стены.

— Выходит, всё?.. Я остаюсь здесь? А она будет там?.. И это всех устраивает?.. — растерянно спрашиваю, уже не зная, за что ещё зацепиться.

Наверно, Боги уловили неуверенность в моих словах и не стали отвечать на мой вопрос… Да, собственно, ответ мне уже и не требовался.

Я выбрала место жительства не потому, что у меня была тысяча вариантов, и этот — оказался лучшим.

Я сделала свой выбор, потому что вариантов у меня практически не было. Из корявой фантазии и больной реальности я предпочла первую… И пусть мой мир простит меня, но чувствовать себя виноватой я больше не буду — иначе свихнусь через пару недель жизни во дворце. Я должна быть сильной, потому что конкретно от меня в этой реальности зависит слишком многое. А там, в моём родном мире, я могла позволить себе быть слабой — потому что от меня ничего не зависело. И я очень четко это ощущала. Во мне одной там не было силы. А искать единомышленников… что ж, наверное, это тоже выход, но, должно быть, я слишком давно потеряла свои розовые очки, и больше не обманывалась на этот счёт — что люди смогут объединиться и что-то изменить…

Было ли всё это побегом?

Возможно.

Даже не так: скорее всего это и есть трусливый побег в дурную, но сказку. Однако… мой великий воин прав — такого, как он, я на земле не найду. Такой ещё не родился. Мужчина, не желающий видеть, как люди убивают друг друга, и кладущий конец их распрям самым жестоким из способов — дабы те больше не брали в руки оружие. Мужчина, готовый повесить на себя клеймо убийцы — за всех остальных, мужчина, останавливающий конфликты одним своим появлением, мужчина, презирающий себя за то, что он не может поступить иначе, потому что это «иначе» люди не поймут и продолжат играть в свою бесполезную бесконечную войну.

Он идеален для этого мира. И я просто не имею права просить Богов дать ему тело там, в моей реальности. Я не хочу видеть, как его глаза будут медленно наполняться разочарованием… я не хочу видеть, как он будет гаснуть, глядя на тот «настоящий» мир…

Уж лучше тогда вообще ничего не помнить, как Контрад. Но я не готова пожертвовать теми воспоминаниями, которые мы имеем.

— Ну, что ж… тогда я пойду, — негромко произношу, глядя на свод, — благодарю, что выслушали…

Выхожу из Святилища и иду к экипажу.