— Но почему вы тогда вернули Ирен тысячу фунтов?

— О, это совсем другая материя! В некоторых случаях я очень щепетилен с клиентами. Полагаю, вы были бы удивлены, узнав, что я способен для них сделать… при определенном стечении обстоятельств.

Казалось, Паола несколько успокоилась.

— Скажите, мистер Кэллаген, — обратилась она к детективу, — что за убийство вы имеет в виду и какое отношение оно может иметь к моей сестре? Ирен не может быть связана с убийством, это невозможно!

Кэллаген печально усмехнулся.

— Вы так думаете? Да, сестры нередко ошибаются, когда считают, что хорошо знают друг друга… Вот и вы, разумеется, полагаете, что отлично знаете Ирен. Она представляется вам очень славной современной девушкой — умной, проницательной, деятельной… ну, может быть, немножко импульсивной и склонной к авантюрам. Но на самом деле она не такая. Ирен — женщина, готовая использовать любые средства для достижений поставленной целя. Я не уверен в том, что после того как я скажу все, что намерен сказать, вы по-прежнему будете любить ее!

— Говорите, — сказала она негромко. — Я готова ко всему.

— Ну что ж…

Кэллаген взглянул на свой стакан. Он был пуст. Проследив за взглядом детектива, Паола встала, чтобы налить ему виски. Кэллаген отставил стакан на каминную полку, а затем неожиданно обнял ее за плечи и, притянув к себе, поцеловал в губы. Она не имела возможности воспротивиться этому, да и не стремилась. Поступок Кэллагена, казалось, не был для нее неожиданностью.

— Могу ли я спросить вас, — сказала она наконец, — почему вы это сделали? Это стиль работы «Сыскного агентства Кэллагена» или побочное действие виски?

— Какая разница! — Он улыбнулся. — Поцелуй в сложившейся ситуации был просто необходим. Я не говорю о том, что он доставил мне огромное удовольствие… и не будет включен в те самые двести пятьдесят фунтов.

Паола окинула его внимательным взглядом, а затем, вздохнув, покачала головой.

— Не могу понять, как вы ухитряетесь заставить меня делать то, что вы хотите… Сперва я позволила вам среди ночи войти ко мне, потом допустила, чтобы вы меня поцеловали… И я почему-то не сержусь на вас, хотя вообще-то должна была просто указать вам на дверь! Почему?

Его глаза блеснули.

— Полагаю, — сказал он, — что на ваш вопрос трудно ответить однозначно. Возможно, все происходит так, как происходит, просто потому, что вы — замечательная женщина. А может быть, дело в том, что вы чувствуете, возможно, подсознательно, что я здесь нужен, что мое присутствие для вас желательно… Вы можете не поверить моим словам, но так может быть.

— Вы сказали, что ваше присутствие желательно… Что вы имели в виду, мистер Кэллаген?

— Вам лучше присесть, миссис Дэнис. Сейчас я вам все расскажу… Однако должен вас предупредить, что мои слова не доставят вам удовольствия.

— Я была бы дурой, если бы сомневалась в этом.

Она вернулась к креслу и, опустившись в него, сложила руки на коленях.

— Приятно видеть женщину, умеющую владеть собой, — сказал Кэллаген. — Мне кажется, что если бы вы даже умирали от страха, то сумели бы не обнаружить этого. Вы — молодчина, и я надеюсь, что вы так же будете вести себя и дальше.

— Что с Ирен, мистер Кэллаген? Где она? Я не сомневаюсь, что вам это известно.

— Вы не ошиблись. Ирен сейчас ничего не угрожает. Она далеко от Лондона, в маленьком городке, где остановилась во вполне сносном тихом отеле. Это я настоял на том, чтобы она уехала отсюда. Лондонский климат сейчас вреден для нее, поверьте мне.