Потом Виктор Крисс проревел что-то, не понятное Бену: «Гляньте-ка на эту гребаную махонькую плотину!»

При чем тут плотина? Какая плотина?

— Давай ее развалим! — предложил Рыгало.

Раздались крики протеста, завершившиеся воплем боли. Кто-то заплакал. Да, Бен мог посочувствовать мальчишкам. Эти трое его поймать не сумели (во всяком случае, пока), а тут попались другие малявки, на которых они могли сорвать злость.

— Конечно, развалим, — согласился Генри.

Всплески. Крики. Громкий смех Рыгало и Виктора. Яростный крик одного из мальчишек.

— Ты мне мозги не полощи, заикающийся выродок! — рявкнул Генри Бауэрс. — Достали меня сегодня такие, как ты.

Новые всплески, вода вдруг громко зашумела, потом шум стих, и вода продолжила тихонько журчать. Тут Бен все понял. Маленькая плотина. Мальчишки (двое или трое, судя по голосам) строили плотину. Генри и его дружки ударами сапог только что разрушили ее. Бен подумал, что знает одного из мальчишек. Единственным «заикающимся выродком» в начальной школе был Билл Денбро, который учился в параллельном пятом классе.

— Вы могли бы этого не делать! — прокричал тонкий и испуганный голос. Бен узнал и его, только не смог тут же связать с конкретным человеком. — Зачем вы это сделали?

— Потому что мне так захотелось, ублюдки! — пролаял Генри. Последовал увесистый удар. За ним — крик боли. И плач.

— Заткнись! — рявкнул Виктор. — Перестань выть, щенок, не то вытяну твои уши и завяжу под подбородком.

Плач сменился всхлипываниями.

— Мы уходим, — послышался голос Генри, — но, прежде чем мы уйдем, вот что я хочу знать. В последние десять минут вы видели здесь толстого сопляка? Большой жирдяй, весь в крови?

Таким коротким мог быть только один ответ — нет.

— Точно? — спросил Рыгало. — Тебе лучше сказать правду, каша-во-рту.

— То-то-точно, — ответил Билл Денбро.

— Пошли, — добавил Генри. — Наверное, он перебрался на другой берег.

— Пока, мальчики, — послышался голос Виктора Крисса. — Это была действительно очень маленькая детская плотина, поверьте мне. Вам без нее только лучше.

Всплески, голос Рыгало, но уже дальше. Слов Бен не разобрал. Собственно, и не хотел разбирать. С более близкого расстояния вновь донесся детский плач. Бен решил, что мальчишек двое, Заика Билл и плакса.

Он полусидел-полулежал в своем убежище, слушая мальчишек у речки, удаляющие звуки, которые издавали Генри и два его дружка-динозавра, ломясь сквозь кусты к дальней стороне Пустоши. Солнечные лучи били в глаза, отбрасывали блики и на корни над головой, и на землю под ними. В пещере было грязно, но и уютно… безопасно. Журчание воды успокаивало. Даже детский плач странным образом успокаивал. Раны и ушибы уже не пульсировали болью, а тупо ныли. Шум, издаваемый динозаврами, полностью стих. Бен решил, что ему лучше остаться здесь еще на какое-то время, убедиться, что они не вернутся, а уж потом спокойно идти домой.

Он слышал и гудение мощных машин, которое пробивалось сквозь толщу земли… мог даже почувствовать это гудение: низкие, ровные вибрации, которые передавались его спине через стену пещеры. Подумал о морлоках, об их голой плоти; на него словно пахнуло запахами сырости и дерьма, поднимающимися через отверстия вентиляционной железной решетки. Подумал об их шахтах, уходящих в глубины земли, шахтах с ржавыми лестницами, которые болтами крепились к стенам. Задремал, и в какой-то момент мысли перешли в сон.

Снились ему не морлоки.