— Давай, — ответил Билл. Теперь он выглядел усталым… усталым — и по-прежнему нездоровым.

— Мне бы хотелось, чтобы и ты мог пойти, — ответил Джордж. Ему действительно хотелось. Билл иной раз любил покомандовать, но у него всегда возникали такие интересные идеи, и он редко обижал брата. — Это же твой корабль.

— Мне тоже хотелось бы пойти. — Билл помрачнел.

— Что ж… — Джордж переминался с ноги на ногу, держа кораблик обеими руками.

— Ты лучше надень дождевик, — предупредил Билл, — не то заболеешь г-гриппом, как я. Наверное, все равно заболеешь, от моих ба-ацилл.

— Спасибо, Билл. Классный кораблик. — И тут Джордж сделал то, чего не делал давно, то что Билл запомнил навсегда: наклонился и поцеловал брата в щеку.

— Теперь ты точно заболеешь, жо-опная дырка. — Но Билл как-то повеселел. Улыбнулся Джорджу. — И убери все на место, хорошо? Или у мамы случится и-истерика.

— Конечно. — Он собрал все подручные средства, которыми они обеспечили водонепроницаемость бортов кораблика и пересек комнату: кораблик лежал на жестянке с парафином, стоявшей чуть под углом в миске.

— Дж-Дж-Джорджи?

Джордж обернулся, посмотрел на брата.

— Бу-удь осторожен.

— Конечно. — Брови мальчика чуть приподнялись. Такое обычно говорит мать — не старший брат. Странно, как и то, что он поцеловал Билла. — Конечно, буду.

Он вышел. Больше Билл никогда его не видел.

И теперь Джордж бежал, догоняя уплывающий вниз кораблик, по левой стороне Уитчем-стрит. Бежал быстро, но вода бежала еще быстрее, и расстояние между ним и корабликом увеличивалось. Он услышал нарастающий рокот и увидел, что в пятидесяти ярдах ниже по холму дождевая вода, текущая по ливневой канаве, уходит в водосток — продолговатый, полукруглый вырез в бордюрном камне. На глазах у Джорджа лишенную листьев ветвь, с черной и блестящей, как кожа тюленя, корой, занесло в пасть водостока. Ветвь на мгновение зависла, а потом ее утащило вниз. Туда и направлялся его кораблик.

— Ох, говно и «Шинола»! — в ужасе воскликнул он.

Прибавил скорости и уже подумал, что сейчас выхватит кораблик из воды. Но тут нога Джорджа поскользнулась, и он упал, ободрав коленку и вскрикнув от боли. И уже с мостовой, под другим углом, наблюдал, как его кораблик сделал два круга, попав в очередной водоворот, а потом исчез.

— Говно и «Шинола»! — вновь выкрикнул он, стукнув кулаком по гудрону. Заболела и рука, и Джордж заплакал. Так глупо потерять кораблик!

Он поднялся, подошел к водостоку. Опустился на колени, заглянул вниз. Вода гудела, падая в темноту. От этого гудения по коже побежали мурашки. Оно напомнило ему о…

— Ах! — Вскрик вырвался из него, словно выбитый пружиной, и он отпрянул.

Там были желтые глаза — те самые глаза, которые он всегда представлял себе, но никогда не видел в подвале. Это животное, пришла бессвязная мысль, животное, только и всего, какое-то животное, может, домашний кот, которого утянуло туда водой.

И однако он уже изготовился дать деру… побежал бы через секунду-другую, когда его умственный распределительный щит справился бы с шоком, вызванным этими сверкающими желтыми глазами. Он чувствовал грубую поверхность гудрона под пальцами, над ним — холодный слой воды, огибающей их, и тут раздался голос, вполне нормальный, даже приятный голос, обратившийся к нему из водостока.

— Привет, Джорджи.

Джордж моргнул и вновь посмотрел вниз. И не смог поверить тому, что увидел. Это тянуло на выдуманную историю или на фильм, в котором зверушки разговаривали и танцевали.