Глава восьмая

Закат

Пришедший осмотреть Оноре доктор Наккар вместо крепкого, веселого человека, которого он так хорошо знал, увидел исхудавшего, бледного, с потухшим взглядом и прерывистым дыханием горемыку. Внезапное это одряхление весьма обеспокоило его, на консультацию были призваны три знаменитости: Пьер-Александр Луи, Филибер-Жозеф Ру и Фукье. Они собрались у постели больного тридцатого мая и прописали очищение крови разными способами: кровопускания, пиявки, надрезы, а также слабительные, отвары пырея. Пациенту следовало отказаться от возбуждающей еды и напитков, есть и пить только холодное, не делать резких движений, как можно меньше разговаривать, не волноваться. Ева не отходила от мужа, наблюдала за всеми процедурами, проявив при этом мужество и хладнокровие. «Этим утром нашему бедному Оноре делали кровопускание, – пишет она первого июля Лоре Сюрвиль. – После этого ему стало легче. Наш обожаемый доктор [Наккар] пришел взглянуть на него сегодня утром. И нашел кровь очень воспаленной, даже с желчью. Но выглядел он вполне удовлетворенным, и надежда, которую я читаю у него на лице, придает мне сил, смелости и терпения, которые, казалось, мне не свойственны». И добавляет: «Думаю, не удивлю вас, сказав, что это самая прекрасная душа, вышедшая из рук Создателя». Зрение день ото дня ухудшалось, Бальзак не мог написать даже самой коротенькой записки: он диктовал жене, потом ставил подпись дрожащей рукой. Но ему хватило сил призвать нотариуса, господина Госсара, чтобы составить брачный контракт, согласно которому после смерти одного из супругов другой вступал во владение всем совместным имуществом. Это несколько успокоило Оноре, который беспокоился за будущее жены, тем более что по-прежнему полагал, будто дом на улице Фортюне и его произведения искусства представляют собой огромное богатство. Он был уверен, что усилия доктора Наккара, любовь Евы и его счастливая звезда помогут ему выкарабкаться. И с удовольствием вспоминал предсказания ясновидящей: в пятьдесят лет тяжело заболеет, но проживет до восьмидесяти. Бог не допустит, чтобы он исчез, не окончив свой труд. А у него еще столько сюжетов для «Человеческой комедии». Состояние Оноре слегка улучшилось, обрадованная Ева сообщила дочери седьмого июня: «Лечение, которое ему предписано, дало счастливые результаты. Прошел бронхит, глаза начинают видеть, нет обмороков, приступы удушья, которые почти не прекращались, стали реже».

Бальзак не мог ходить, Ева была прикована к его постели, а потому госпожа мать сама нанесла им визит. Встреча двух женщин вышла несколько натянутой. Понять и полюбить друг друга они не могли, даже болезнь Оноре не сблизила, а оттолкнула их в разные стороны. «Я наконец-то познакомилась со свекровью, – рассказывает Ева дочери. – Поскольку мое положение сиделки не дает мне возможности выходить, она пришла повидать сына… Скажу тебе, и пусть это останется между нами, это настоящая élégantka zastarzala [элегантная старуха], когда-то, должно быть, была очень хороша… К счастью, она не слишком будет докучать нам, требуя с нашей стороны должного уважения, – уезжает на лето в Шантильи. Я полюбила ее дочь – маленький круглый шарик, у нее есть ум и сердце. Зять – прекрасный человек, их малышки – очаровательны». Лора Сюрвиль тоже прониклась живейшей симпатией к новому члену их семьи, а по мнению Софи, ее польская тетушка исключительно благотворно влияла на дядюшку. Обе не сомневались в ее любви и стремлении спасти Оноре, а вот прописанное доктором Наккаром лечение внушало опасения: столь частые кровопускания могли лишить пациента последних сил.

Семейство было поражено вниманием властей к происходящему в их доме: президент Республики принц Луи-Наполеон соблаговолил осведомиться о состоянии здоровья господина де Бальзака.