Не задерживаясь ни на секунду, Самаэль ушел, а я с досадой прижала полотенце к груди, попутно потирая весьма болезненное место шлепка и осознавая, что меня мяли и шлепали не голыми пальцами, а в перчатках. Беспардонное безобразие! Но какой бы ни была абсурдной ситуация, в мозгу параллельно мелькали весьма кругленькие цифры премии, которые я запомнила назубок. Половина? Много. Справлюсь за треть озвученного срока! Злясь на всё на свете: маму, переусердствовавшую с первым занятием; Самаэля, нагло вторгнувшегося в нашу дружную ячейку общества; Ираиду, умудрившуюся выбрать именно меня из сотни других кандидатов; лето, за его невозможную жару и под конец своё «фантастическое» везение, утренние процедуры я завершила за три минуты. Раздражали мокрые волосы, но я решила не тратить время на сушку, просто сколов их в шишку и планируя высушить в кабинете. Одежду, выбранную мамой, я нашла на своей кровати и мысленно с ней согласилась — легкий персиковый брючный костюм со светлой блузкой без рукавов подойдет на этот день оптимально. Всё лучше, чем ехать на мотоцикле в юбке и сверкать на половину города своим нижним бельем! Завтрак я проглотила не жуя. От чая отказалась, как и от макияжа и, потратив всего восемь минут из десяти выделенных, отправилась в коридор надевать балетки, краем уха выслушивая бесконечные мамины наставления.

— Никаких подарков не принимать, в том числе цветов, конфет, шоколада и прочего. От сопровождения не отказываться, Самаэля слушаться во всём, даже если это покажется тебе нелепым. На верхние этажи не ходить, с начальниками других отделов не по работе не общаться. И ещё!

— Да?

Мне уже хотелось обреченно закатить глаза, но пока я держалась, понимая, что мама хочет как лучше и мне действительно необходима любая помощь. Тем более от той, кто знает о мире нелюдей намного больше меня.

— Я люблю тебя, — крепко обняв, мама поцеловала меня в щеку, и я разглядела в её глазах грусть и усталость, а под глазами серые круги. — Что бы ни случилось, я всегда буду рядом. А теперь беги, Самаэль ждет тебя внизу.

И я побежала, раз за разом прокручивая в голове её последние слова. Слишком тревожно они прозвучали. Слишком! К сожалению, времени на то, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию с чувством, толком и расстановкой, у меня элементарно не было, так что пришлось отложить решение и этого вопроса на более поздний срок. Шлем я приняла без пререканий, сама застегнула, молча села позади бесстрастного и безмолвного спутника (я ещё припомню ему при случае это утро в ванной!), со стиснутыми зубами, но открытыми глазами преодолела весь путь от дома до офиса и даже ни звука не произнесла, когда пришлось слезать с мотоцикла, а тело намекнуло, что вновь не прочь изобразить умирающую. Адреналиновая бодрость потихоньку уступала место болезненной вялости, настроение испортилось и даже приветственные белозубые улыбки прекрасных сотрудников, как и мы торопящихся на своё рабочее место, не принесли облегчения. Кажется, всего за сутки у меня выработался стойкий иммунитет к этой откровенно фальшивой красоте. С одной стороны — это радовало. С другой — удручало и заставляло задуматься. Но не сейчас. Потом. Во время нашего отсутствия в кабинете ничего не изменилось и мы без лишних слов заняли свои рабочие места: Самаэль на диване, а я за столом, не забыв распустить влажные волосы и снять жакет, чтобы не намок. О заучивании наизусть паролей я, естественно, благополучно забыла, так что пришлось доставать из сумки листок и вводить с него, но я клятвенно пообещала самой себе, что уже к обеду исправлюсь. Вчерашнего задора и энтузиазма во мне не наблюдалось, но я всё равно открыла файл и верхнюю папку, уговаривая себя, что это всё временно и вскоре я обязательно получу не только материальную награду за труды, но и моральное удовлетворение за отлично проделанную работу.