— Ты закончила? — спросил Леон, прижимая ее к себе.

Хелен пронзила его пылающим от ярости взглядом.

— Да защитит Господь Николаса. Позор — иметь такого отца. У тебя же нет морали. И не притрагивайся ко мне больше.

Конечно, Леон не святой, но он умеет держать слово. И даже когда Луиза умоляла его заняться с ней любовью, он ушел, закрыв за собой дверь. Не очень галантно, зато честно. Он не заслуживает подобных оскорблений.

Леон резко толкнул жену на кровать и придавил своим весом к матрасу. Ее тело изогнулось, волна мелких конвульсий прокатилась по ней, и она потеряла счет времени, превратившись в комок наслаждения и захлебываясь сладостными стонами.

Тело в который раз предало ее...

Они замерли, слушая бешеный стук сердец.

Леон приподнялся на локте и заглянул в ее затуманенные страстью глаза.

— Думаю, мы можем забыть твою последнюю реплику, — тихо начал он. — Ты не можешь сопротивляться страсти и желанию, которые каждый раз нас охватывают.

— Это говорит твой эгоизм, — отрезала она.

— Не факт, и чтобы доказать тебе это, я действительно не притронусь к тебе, пока ты сама меня не попросишь, — улыбнулся он. — Сомневаюсь, что мне придется долго ждать. Некоторые женщины, вкусив секс, не могут жить без него, и мне кажется, ты подпадаешь под эту категорию.

— Размечтался. — Хелен хотелось уничтожить мужа, в душе она признавала его правоту. — Я живу с тобой ради Николаса. Кстати, шрам в паху у меня не от аппендицита, а из-за несчастного случая. Поэтому, если ты тешишь себя иллюзиями о моей беременности, забудь. Я не могу иметь детей.

Его реакция оказалась неожиданной: он ласково погладил шрам рукой.

— Биологический ребенок для меня ничего не значит. — Его глаза загадочно сверкнули. — У нас есть Николас. Повторяю, роман между мной и Луизой закончен, ей хорошо заплатили за ее дружбу.

Господи, да он настоящий дьявол. Как можно играть чувствами других?

Хелен вдруг стало жалко эту несчастную француженку.

— Твоя первая жена закрывала глаза на твои похождения налево? Или Тина никогда не знала, что ты ведешь двойную жизнь? Ты лгал ей, как лгал мне, когда говорил о своей верности? — задыхалась от возмущения Хелен.

— Я никогда не лгал ни тебе, ни Тине. Хотя ей было наплевать, — он зло усмехнулся. — Тина была сама себе голова. Мне исполнилось двадцать три, когда мы встретились и поженились. Без штампа она не пускала меня в свою постель.

А еще ты женился на ней ради отцовского банка, как говорила Делия, подумала Хелен.

— Слияние банков было выгодно скорее ее отцу, чем нам. — Он словно услышал ее мысли. — Мы основывали филиалы в Америке. Я трудился как раб на плантации, чтобы обеспечить прибыль. Я всегда был ей верен, пока она была верна мне. — Он окинул жену насмешливым взглядом. — Я не был ни первым, ни последним ее любовником.

Губы Хелен недоверчиво дрогнули.

— Когда ты впервые увидела Тину, мы были женаты семь лет и у нее уже сменилось три любовника, — мрачно продолжил Леон. — Такис, грязное животное, был одним из них. Адюльтер — не прерогатива мужчин. Мы сохраняли брак главным образом ради наших отцов, они крепко дружили.

Глаза Хелен расширились от изумления. Тина не хранила ему верность? Если у ног женщины такой великолепный мужчина, как Леон, зачем ей другой?

Она внимательно вгляделась в мужа: лоб в морщинах, потухший взгляд, опустившиеся плечи, казалось, властному и решительному Леону требовалось участие.