– Боитесь ареста, суда с понятно каким приговором, тяжёлой судьбы для жены и дочери. Да, Сергей Сергеевич? – прерываюсь на пару секунд, но заметив, что Каменев уже готов что-то ответить, продолжаю. – А ведь это может как сбыться, так и остаться невоплощённым в реальность. Вам что предпочтительнее будет, остаться свободным и влиятельным или оказаться за решеткой, в полном ничтожестве, да ещё почувствовать на себе кулаки того самого маргинального отребья, которому вы служите полтора десятка лет?

Мозг офицера той ещё, имперской школы, да к тому же генштабиста, явно включился. Включившись, начал работать на полных оборотах, отделяя словесную шелуху от настоящего смысла сказанного. Мда, вот оно, отличие настоящих мастеров своего дела от их жалкого подобия.

– Чекист так говорить не может. Но вы именно Фомин Алексей Гаврилович. Фотографии в газетах, описания. Я лично вас видел несколько раз рядом с зампредом ОГПУ Артузовым. Объяснитесь!

– Охотно. Для того я и организовал нашу сегодняшнюю встречу в таком вот формате, сугубо тет-а-тет. Могу подтвердить, я действительно Фомин, которого вы видели лично и на газетных фотографиях. И я действительно в состоянии устроить всё так, что вас уже завтра арестуют по обвинению в связях с белоэмигрантскими организациями. Представляете, оказывается вы работаете на них аж с двадцать восьмого года. Вот фотокопии документов, которые могут найти в местах, непосредственно с вами связанных. Смотрите.

Фотокопии имеющихся документов за подписью Миллера и Туркула, а также лично ими написанных, были более чем убедительны. По сути «охранные грамоты» для Каменева, подтверждающие его долгое и плодотворное сотрудничество с РОВС. Видно было, как замнаркона и бывшего полковника впечатлили документы. Руки, они просто так дрожать не начинают. А тут ещё и мои слова:

– На вас легко можно повесить участие в выдаче РОВСу агентов ОГПУ, туда внедрённых. И поверьте, мы умеем шить дела, к тому же отнюдь не белыми нитками. Ваши нынешние хозяева расстреляют вас с радостными визгами, будучи абсолютно уверенными в том. что им наконец удалось поймать того, что выдавал очень ценную информацию не первый год.

– В это я верю, – отбросил фотографии Каменев. Ну а я их подобрал, чтобы сжечь к ангельской бабушке. – Вы действительно можете меня уничтожить. А не боитесь, что я возьму и… застрелюсь? Оставлю вас ни с чем.

– Ничуть, – ухмыльнулся я, поднося огонёк зажигалки к фотографиям. Запахло палёным, но это нас обоих волновало меньше всего. – Вы, Сергей Сергеевич, разумный человек, к тому же любите свою семью. Ваша смерть ничего не решит, в её случае документы всё равно выйдут на свет, дабы разоблачить уже мертвого «врага советской власти». Вы опытный генштабист и должны понимать, что подобное делается не мелкой мстительности ради.

– Сделаете других более сговорчивыми. Того же Шапошникова. Увидев на моём примере, что и смерть не спасёт, остальные станут ещё более податливыми к шантажу.

– Вот именно, полковник, вот именно. И броситься в ноги хоть Менжинскому, хоть самому Сталину тоже не есть удачное решение. Вам просто не поверят. Поверят таким как я. Мы на хорошем счету у советской власти, с идеальным происхождением, показали себя бескомпромиссными борцами с врагами Советского Союза. Я так и вовсе лично уничтожил Лёвушку Троцкого, после чего лишь чудом выжил в организованном троцкистами покушении.