Я был уже достаточно хорош, потому признался своим новым друзьям. Хотелось еще на Нину впечатление произвести.

– Как твоя?! – удивилась Света. Да и Нина с Вовочкой смотрели на меня во все глаза.

– Дядя Яша незадолго до смерти прописал к себе мою мать. Они заключили фиктивный брак. На тот случай прописал, если сын его вернется. Но сын не вернется. Он врач, хорошо зарабатывает, положение имеет. Там у него семья… Работы, видно, настолько много, что даже на похороны приехать не смог. Хотя я этого не понимаю.

Помолчали, потом Вовочка сказал:

– Да, хороший подарок вам сосед сделал!

– Мы с ним очень сдружились. Особенно в последнее время. Он – один, и я – один.

– А ты почему один? – удивилась Света. Я понял, что проговорился. Сказал «а», придется говорить «б».

– У меня мать в экспедиции. Руду в Сибири ищет или золото – не знаю. До этого в НИИ «Гипрогеология» работала, бумажки перекладывала. А тут решила денег заработать и умотала в тайгу.

– А отец твой? – спросила Света, понизив голос, осознавая, очевидно, что уже чересчур любопытствует. Отцы – это такая тонкая, хрупка материя! Один запьет, другой загуляет, третий просто так сбежит. Не считая тех случаев, когда папа просто не установлен. Бывает в жизни и такое… Но я не обиделся:

– Отец? Он у матери начальник экспедиции. Правда, они десять лет как в разводе. Но теперь не удивлюсь, если снова сойдутся…

Вечер подходил к той точке, на которой встает вопрос, что дальше? Света, как связующее звено нашей маленькой компашки, посмотрев на Нину, спросила:

– Нам пора, наверное?

Больше всего мне понравилось слово «наверное», выражающее сомнение, в ее вопросе.

– Какой смысл вам уезжать?! – возопил я голосом радушного хозяина. – Завтра суббота. В доме запасено достаточно постельного белья. Горячая вода, слава богу и жэку, имеется. Оставайтесь! Три комнаты.

– Это новый поворот сюжета, – откликнулась Света. Нина помалкивала. Помалкивала!

– Я должна тетю предупредить, – сказала Светуля. Я сделал комически широкий жест в сторону журнального столика, на котором стоял телефон.

– Тетя Вера, – постаралась Света сделать голос серьезным и трезвым, набрав номер. – Мы тут с Ниной… Ты звонить не будешь? – улыбнулась она нам и Нине, доложившись тете.

– Куда? В наш родной Даугавпилс? – развеселилась Нина…

Приняв душ последним, я оглядел опустевшую гостиную, свой диван. К девушкам соваться не стал, но Вовочку проведать, как тот устроился, счел себя обязанным. Войдя, увидел, однако, рядом с наглой рыжей мордой Вождя Краснокожих улыбающуюся физиономию Светочки!

– Сюда нельзя, здесь кролики! – засмеялась она.

Блин! Я поскорее вышел! Этот гад все же совратил невинное дитя! Что мне было делать? В той комнате, где большая двуспальная кровать, пребывала сейчас Нефертити. Идти к ней было самонадеянно и страшно, остаться же на диване, в гостиной, не попытав удачу, – глупо. Я взял гитару и робко шагнул в комнату к Царице Египетской. Боялся, что увижу сейчас ее спящей, отвернувшейся лицом к стене, но нет! Она лежала, укрывшись легким одеялом. Черные волосы разметались по белой подушке, прекрасные глаза смотрели на меня.

– Серенада на ночь! – Я осторожно присел на краешек кровати.

Она приподнялась на локте, придержав другой рукой одеяло на груди. Показала, что готова слушать.

Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю,

Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю…

Что-то воздуху мне мало – ветер пью, туман глотаю, —

Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!

Трудно сказать, с чего это я вдруг запел песню Высоцкого, да еще именно эту?.