– А как вы считаете, ревность кого-то из труппы не могла стать причиной убийства?

– Ну, что-о-о вы! – изобразив укоризненную гримаску, отмахнулась девица. – У нас никто никого не ревнует. Здесь все как одна семья – кто понравился, тот и твой. Кстати, если бы вы работали у нас, то имели бы грандиозный успех.

– Это у кого же? – иронично улыбнулся лейтенант.

– У наших девочек, например. Видите, как они на вас смотрят? И у зрительниц тоже. Думаете, сюда приходят только мужчины? Если бы! Иной раз такие солидные дамы появляются… М-м-м! Сидят в первом ряду, глаз не отрывают со сцены. Вы были бы звездой первой величины… Так что рекомендую подумать.

– Нет уж, спасибо! – чуть поморщившись, покачал головой лейтенант. – Такая звездность мне ни к чему. Лучше я останусь при своих звездочках, – взглядом указал он на погоны.

Лев и Станислав, побеседовав с криминалистами, тоже осмотрели кабинет Капылина. Его единственное окно было занавешено шторами, раздвинув которые Гуров увидел фигурную кованую решетку, закрывающую его с наружной стороны. Кроме солидного двухтумбового канцелярского стола, журнального столика, дивана, стульев и кресел, в кабинете имелось несколько шкафов, сейф, большой аквариум, на стенах висело несколько картин, причем все как одна определенного содержания. В сравнении с изображенными на них сюжетами общеизвестная «Даная» Рембрандта могла бы смотреться как образец монастырского творчества.

На столе стоял раскрытый ноутбук, лежали какие-то конторские книги и обычные канцелярские прибамбасы – степлер, вазочка с авторучками, письменный прибор старинного фасона, выточенный из камня, похожего на малахит, и тому подобное.

– Шкафы осматривали? – оглянувшись, поинтересовался Гуров.

– Да, в них ничего особенного. Сценические костюмы, документация, какие-то сувениры. В сейфе – печати, всякие учредительные документы, чековые книжки, миллиона полтора наличности в рублях, – откликнулся один из криминалистов. – В ящиках стола – тоже какой-то хлам, бумаги…

Стас неспешно подошел к левой тумбе стола и один за другим выдвинул и задвинул ящики. Лев тоже подошел к столу и просмотрел ящики правой тумбы. В них и в самом деле было мало интересного – запасные «пальчиковые» и «мизинчиковые» аккумуляторы, зарядные устройства для телефонов и иных гаджетов, технические паспорта на всевозможную электронику, соединительные шнуры, елочные игрушки… Заглянув в последний, самый нижний ящик, Гуров переворошил лежавшие в нем курительные трубки, самых необычных форм и размеров, сработанные из разных материалов – дерева, кости, металла, камня. Неожиданно глаз схватил что-то удивительно знакомое. Лев присмотрелся. Сомнений быть не могло – точно такой же, как и у Вингрова, череп-паук на цепочке. Он достал эту странную вещицу – то ли амулет, то ли украшение – и держа на весу за цепочку, показал Стасу. Тот, удивленно воззрившись на находку, негромко присвистнул.

Оказавшийся рядом криминалист понимающе кивнул:

– Да, тоже видел этого «паука». Но, думаю, он тут лежит давно и к убийце вряд ли имеет какое-то отношение. Кстати, такую хрень одно время мастрячили на одной из чернореченских зон. Это у тамошних зэков было знаком особого отличия – «паука» носили всякие там «отрицалы», «положенцы»… Но воры в законе на своем сходняке такую символику забраковали, и мода на нее вскоре сошла на нет.

– Так, так, та-а-к… – задумчиво проговорил Гуров. – А откуда у вас такая интересная информация?

– Лет пять назад на улице Госпитальной бандит смертельно ранил прохожего.