* * *

В чувствах миссис Уинтли можно было не сомневаться. Она протянула к дочери руки, и Марта, которая стояла наверху лестницы, засунув одну руку в карман, медленно приблизилась к ней.

Миссис Уинтли опустила руки.

– Марта, – тихо сказала она. – Марта. – Как будто ей было достаточно назвать дочь по имени, чтобы почувствовать себя счастливой.

Большие усталые глаза девушки смотрели на нее с опаской, но видели на лице матери только любовь, радушие и боль оттого, что Марта не отвечает на приветствие. Марта почти робко взяла мать за руку. Она почему-то не могла решиться встретиться с ней взглядом.

– Я вернулась, – неуверенно сказала она. – Ты не возражаешь?

– Возражаю ли я! – В голосе матери снова была радость.

Но Марта не услышала ни одного замечания, ни одного напоминания о боли и тревоге, которые она причинила матери своим побегом, ни одного резкого слова по поводу ее грязной одежды. Ничего, кроме любви и радости.

– Я не знала, как ты к этому отнесешься.

– Ты вернулась, ты вернулась. Больше мне ничего не надо.

Марта огляделась.

– Кажется, здесь все осталось по-прежнему. И с тобой все еще твой преданный старина Перкинс.

– Да, – сказала ее мать, – здесь ничего не меняется.

Но, разумеется, все уже изменилось. Любимая дочь отвергла ее, исчезла и не давала о себе знать пять долгих лет. Теперь она вернулась, но миссис Уинтли интуитивно чувствовала, что что-то здесь не так. Она вспомнила, как Пейдж говорила, что кто-то влияет на Марту. У нее было странное чувство, что Марта вернулась не потому, что хотела этого, не из-за любви к матери. Она подчинялась чужой воле.

Но все же, это была Марта, ее дочь, и она теперь дома, в безопасности. Невольно миссис Уинтли сжала руку дочери, и ее глаза наполнились слезами.

Марта взглянула на нее с удивлением. Она словно впервые увидела свою мать живой женщиной, а не помехой на пути к исполнению ее капризов. И неожиданно она опустилась на колени рядом с креслом, где сидела мать, уткнулась ей в грудь, и когда мать обняла ее, худенькое тело Марты содрогнулось от рыданий.

Мать укачивала ее, как младенца, мягко повторяя:

– Ну вот, ну вот, – пока поток слез не иссяк.

Прошло много времени, и Марта, наконец, поднялась на ноги и по-детски вытерла слезы ладонью.

– Прости меня, – сказала она, но не пояснила, за что.

И снова ее мать не задала ни одного вопроса.

– Только живи здесь, – прошептала она, и губы Марты искривились, как от боли.

– Я не должна была этого делать. – Марта сделала еще одну попытку.

– Ты хочешь сказать, что не должна была посылать сюда Кейт Уиллинг?

Марта широко открыла глаза.

– Откуда ты знаешь?

– Ванс знает. Пейдж знает.

– Я просто хотела пошутить. То есть…

– Ты подумала, что эта девушка может обмануть меня, – сказала миссис Уинтли. – Конечно, ей это удалось. Но когда она попыталась занять твое место. С этим я не могла смириться. Никто не сможет этого сделать.

Теперь она смотрела на свои руки, словно боялась, что прочтет на лице Марты ее чувства.

– Наверное, я поступила очень плохо, – неуверенно проговорила Марта.

– Я попрошу тебя только об одном, Марта, – голос миссис Уинтли изменился. – Это важнее нас с тобой. Не говори Кейт Уиллинг, что я знаю, кто она такая.