Он наполнил бокал шампанским и понес его через комнату к брату, который снова отвернулся к окну. Если бы герцог видел сейчас выражение лица Джулиуса, то, наверное, сравнил бы его с ликом горгоны, которыми изобиловали фасады средневековых соборов.

Рэндольф протянул брату бокал, но лорд Джулиус, резко развернувшись, выбил его из рук герцога. Бокал упал и разбился, а по ковру стало расползаться темное пятно от пролитого шампанского.

— Иди ты к дьяволу! — сказал он. — Я надеюсь, что ты и твоя новоявленная невеста в скором времени окажетесь в аду, где вам самое место.

Он зашагал к двери, но на пороге задержался.

— Если ты в скором времени женишься или думаешь, что это случится, — произнес Джулиус, — то вряд ли ты нуждаешься в той муслиновой куколке, которая отдала себя под твое покровительство позапрошлой ночью. Разумеется, после того как ты побаловался с ней, она уже не стоит тех денег, которые я намеревался получить за нее. Но все же я бы хотел забрать ее с собой.

— Не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь, — сказал герцог. — Единственная особа женского пола, которая появилась в моем доме в ту ночь, — это была моя будущая жена мисс Юдела Хейворт.

Изумление, появившееся на лице лорда Джулиуса, невозможно было описать никакими словами. Казалось, что он сейчас взорвется, как вулкан, и извергнет на брата новые потоки оскорблений и угроз. Но внезапно он передумал. Его глаза сузились до маленьких щелочек, которые в сочетании с прямой переносицей образовали нечто Вроде креста, а сжатый рот зловещей прямой линией перечеркнул нижнюю половину его лица. Все это вместе представляло такую гримасу, на которую тяжело было смотреть даже такому выдержанному человеку, как герцог.

Раздалось жуткое шипение. Это лорд Джулиус исторгал из себя излишек злобы. Заменив невысказанные проклятия этим звуком, вырвавшимся у него изо рта, он покинул библиотеку, со всей силой хлопнув за собой дверью.

Некоторое время герцог прислушивался, не веря, что братец действительно ушел. Затем он вернулся к подносу с напитками и налил себе щедрую порцию бренди. С бокалом в руке Рэндольф подошел к окну и остановился на том же самом месте, на котором только что стоял его брат, и принял ту же позу, разглядывая цветущие деревья за окном.

Визит Джулиуса оставил после себя самое тягостное впечатление. Разумеется, он и предполагал, что младший брат воспримет известие о его помолвке с неприязнью, но реакция Джулиуса превзошла все его ожидания. Конечно, угрозы его отдавали фарсом, но в то же время у герцога появилось нехорошее предчувствие, что братец предпримет все возможное, чтобы досадить ему.

То, что лорд Джулиус находится в долговой кабале у ростовщиков, ему давно было известно. Он хорошо зная этих людей. Их жадность, их умение заманивать в свои сети недалеких самонадеянных отпрысков знатных семейств, вроде его младшего брата, их способность, вручив когда-то клиенту скромную толику денег якобы в качестве благодеяния, потом требовать с него астрономическую сумму за счет грабительских процентов.

Лорд Джулиус, опрометчиво рассчитывая на будущее наследство, неуклонно катился в долговую пропасть. Герцог старался предотвратить катастрофу, неоднократно выплачивая его долги, но считал, что тем самым обделяет других родственников, которые также нуждались в его помощи, а главное, наносит ущерб поместью Освестри, высасывая из него последние соки. Ведь именно на нем, на герцоге, лежала обязанность сохранить и, по возможности, приумножить фамильное достояние.

Слишком дорого обходился лорд Джулиус семье и самому герцогу, и слишком много огорчений он доставлял своим близким.

Герцог давно знал, что брат страдает от ревности и ему ненавистно собственное положение младшего сына. — Но кому могло прийти в голову, что Джулиус так фанатично цепляется за надежду получить титул герцога Освестри.