Нет! Граф сделал глубокий вдох и заставил себя успокоиться. Не стоит пока открыто вступать с ней в схватку — пока. Лучше чуть обождать, зато сильнее отомстить. Надо обдумать все как следует, ведь ее муки должны затмить те страдания, что претерпел по ее вине он. Сколько бы времени на это ни понадобилось, он сумеет придумать ей подходящее наказание. Кроме того, нужно заставить ее признаться, что за коварные намерения удерживали ее на Ройял-крессент.

Как сладка будет месть! Наконец-то он сможет избавиться от той разъедающей душу горечи, что наполняла его со времени гибели Уильяма, Сьюзен и отца. Ярость, до сих пор сжигающая его душу, будет утолена, и он сможет снова начать жить, сбросив с себя эту тяжесть. Марч наслаждался сознанием того, что, уничтожив ее, он вдвойне выполнит свой долг. Да, эта лиса Фокс-Рейнард будет до самого своего смертного часа проклинать день, когда решила ограбить семью Брент.

А пока он будет вести себя с ней как ни в чем не бывало, но зато предвкушая грядущий миг расплаты. Со зловещей улыбкой, от которой попавшийся ему навстречу уличный мальчишка в испуге шарахнулся на другую сторону мостовой, граф бодро повернул обратно, на Ройял-крессент.

Войдя в дом, он обнаружил, что тетя и сестра как раз приступили к завтраку. Элисон не было.

— Да ладно, не суетись, гусенок, — сказал Марч вскочившей при его появлении Мэг. От этого ласкового детского прозвища на лице девушки проступило выражение глубочайшего облегчения. Она распрямила плечи.

— Ты… ты разве не хочешь поговорить со мной, Марч?

Марч озадаченно посмотрел на нее. Поговорить с ней? О Боже, да он же нечисто забыл о событиях прошлой ночи! Не успел Марч ответить, как леди Эдит повернулась к нему и, даже не поздоровавшись, заявила:

— Знаешь, Марч, Мэгги рассказала мне о том, что произошло вчера вечером, и я уже прочла ей все подобающие нотации. Мы сошлись на том, что она совершила ошибку и искренне извиняется за нее.

Марч уже не испытывал ровно никакого интереса к выходке младшей сестры, но почел за лучшее разобраться в этом деле до конца.

— Это правда, Мэг? — спросил он мягко.

Мэг во второй раз за утро залилась слезами.

— О да, Марч, я чувствую себя такой несчастной из-за того, что пошла на этот дурацкий бал-маскарад против твоей воли и против воли тети Эдит и Элисон. Я чуть не попала в беду и никогда-никогда больше не сделаю ничего подобного. — Она посмотрела на брата заплаканными глазами. — Я знаю, что вполне заслуживаю наказания и соглашусь со всем, что ты решишь, — закончила она с душераздирающим всхлипом, словно христианский мученик, терзаемый львом. Несмотря на свои душевные страдания, Марч с трудом подавил улыбку.

— Сядь, моя дорогая. Должен сказать, что я ужасно разочаровался в тебе. — Увидев, как при этих словах исказилось лицо Мэг, Марч с болью в душе признал, что Элисон оказалась права. — Однако мисс Фокс сказала мне, что ты уже и так достаточно жестоко наказана за свою оплошность. Скажи по правде, Мэг, этот урок тебя и в самом деле чему-нибудь научил?

— Правда-правда, Марч, — пролепетала девушка, — я никогда не замечала раньше, что если ты, или тетя, или Элинор, или еще кто-нибудь запрещают мне делать что-нибудь, что мне очень хочется, то я выработала ужасную привычку не обращать внимания и втихомолку поступать по-своему. — Осознав, что фраза эта получилась несколько сумбурной, Мэг поспешно добавила: — Я имею в виду, что у старших ведь куда больше жизненного опыта, чем у меня, и они, вероятно, правы, запрещая мне что-то, и к тому же они желают мне только добра.