— Мануэль! — охнула Джулия.

— Да, а потом, в зверский снегопад ты разозлила меня до колик, помнишь? Затем бросила без средств передвижения на пляже и, наконец, чуть не отправила в могилу вместе с несчастным ни в чем не повинным оленем. Ты немного должна мне, разве не так, а, Джулия?

Девушка вздрогнула. Не слова, тон пугал ее, нежный, всепрощающий, такой непривычный. Как странно, не надо больше защищаться, препираться, отговариваться, можно быть собой и не бояться этого.

— Мануэль, — почти без памяти прошептала она. — Не могу обманываться, хотела прийти, очень хотела, но Филипп… Он не пускал меня. Он… он хотел, чтобы ты безропотно подчинялся ему и врачам, поэтому лгал нам обоим. Он не сказал, что ты ждешь меня. Он позволил мне думать, что ты и Долорес…

— Ах он, старый дьявол! Оказывается, это он не пускал тебя ко мне! Ну, погоди, братец, я до тебя доберусь, дай только срок! — Он явно шутил, радуясь, что правда вылилась наружу. Затем уже серьезно добавил: — Долорес уехала. Навсегда.

— Я знаю. Пайла мне все рассказала. Почему ты прогнал ее? — спросила она.

— Пайла рассказала, что видела, как она разговаривает с тобой на вечеринке. А зная Долорес как облупленную, я сразу понял: тут что-то не чисто. К счастью, она сразу заявилась ко мне в больницу, естественно не ожидая попасть на допрос…

— И все тебе выложила как на духу? — скептически усмехнулось Джулия.

— Ну конечно нет. Сначала она отпиралась и юлила, впрочем, когда я объяснил ей, что надеяться на продолжение наших отношений нелепо, она взорвалась… и понеслось. Ее уже невозможно было остановить! — Мануэль нежно поглаживал ее руку. — Не беспокойся, Долорес горячая, но абсолютно безвредная. Думаю, когда мы поженимся, она тебя тоже полюбит, как и я, при условии, конечно, что мы когда-нибудь встретимся.

Джулия не выдержала и страстно притянула Мануэля к себе:

— Поцелуй меня! По глупости мы потеряли массу времени, а я так тебя люблю!

Согласиться было его единственным желанием, но он крепко держал себя в руках, вежливо отстраняя девушку:

— Я могу подождать. Только не долго. Мы поженимся, как только закончим все приготовления. Пригласим твоих родителей, а тебя я никуда не отпущу, не хочу рисковать — ты останешься здесь. А то улетишь и передумаешь, что тогда делать? — пошутил он.

— Не передумаю. — Улыбаясь, Джулия томно прикрыла глаза. «Следовало бы действительно привести волосы в порядок, вдруг зайдет медсестра», — подумала она, а вслух спросила: — Надеюсь, ты больше не сердишься на Пайлу? Она страшно переживает. Девочка слишком молода, чтобы втягивать ее в любовные интриги. Что же ты ей сказал?

Отвечать ему решительно не хотелось; зачем вспоминать о грустном? Мануэль лениво потянулся, однако увиливать от ответа не стал:

— Я чувствовал себя самым несчастным человеком на всем белом свете. Ты — самое дорогое для меня существо, все, что у меня осталось в жизни. Я испугался, что Пайла разрушила нашу любовь, я думал, что возненавижу ее, но себя я ненавидел еще больше. Особенно когда понял, как, должно быть, со стороны выглядят наши отношения с Долорес. Я уже простил ее, а ты? Сможешь ты ее простить?

— Да, конечно да! Наши отношения наладятся.