– Как меня зовут?! – рявкнул он мне.

– Зед, – слабо ответила я и, облизнув губы, хотела было повторить громче, но он уже отошел от меня.

Я попыталась привлечь внимание дочери, перехватить ее взгляд, будто от этого нам стало бы легче.

– Это Мик. – Татуированный показал на мужчину с черно-белыми волосами. – А это Радар, – представил он невысокого парня рядом с Эшлин. В отличие от здоровяков, паренек был не в черном камуфляже, а в джинсах и черных кроссовках, заляпанных рвотой. Он слегка склонил голову как бы в знак приветствия и тут же покраснел.

– А это ваш новый дом. – Зед повернулся вполоборота и, сияя от самодовольства, сделал широкий жест рукой.

Силясь забыть про ноющую боль в теле, я оглянулась на здание, которое толком не рассмотрела. В этот раз стало ясно, что позади – комплекс четырехэтажных построек с узкими щелями окон, опоясанный колючей проволокой.

Странное здание: крошечные окна, неприступное ограждение… И тут до меня дошло – тюрьма.

Нас выкрали из дома и привезли в тюрьму. Только… здесь было как-то пугающе тихо, спокойно. Наверное, она заброшенная, и внутри никого.

– Я заплачу, – отчетливо сказал Джастин. – Любые деньги. Вдвое, втрое больше, чем вам обещали.

В ответ на предложение Зед нажал кнопку тазера. Муж опять выгнулся дугой и обнажил зубы в страшном оскале, который долго не сходил с лица. Он уже ничего не говорил, просто терпел.

Наконец Зед отпустил кнопку. Джастин обмяк и чуть не повалился на асфальт, но второй мужчина его поддержал.

– Говорить будете, когда я разрешу, – повторил Зед и уставился на безжизненное тело Джастина. – Я разрешил говорить?

Муж поднял голову. Его глаза налились гневом, на щеках заиграли желваки. Какой характер. Как я им восхищалась в самом начале. Проиграл, но не сдался. Побит, но не сломлен. Сейчас я молча просила его сдержаться, закрыть рот и не говорить ничего лишнего…

– Папа, – тихо позвала Эшлин.

Взгляд Джастина переменился. Ярость уступила место панике, и в следующий миг я поняла почему. Зед направился к нашей дочери.

– Не смей! – вырвалось у меня, и я попыталась перекатиться вперед, сделать что-нибудь. За спиной рычал Джастин. Я знала, что он отчаянно вырывался.

Слишком поздно. Зед приближался к Эшлин, осознавшей свою ошибку. Всхлипы дочери превратились в истерические рыдания, и она прикрыла лицо связанными руками…

Парень выступил вперед, преградив Зеду путь.

– Эй, а там случайно не патрульная машина? – спросил он, ткнув куда-то пальцем, и все сразу зашевелились.

– Внутрь, живо, – скомандовал Зед. – Ты ведешь женщин. Ты – Денби.

Мик полоснул здоровенным ножом по хомутам на лодыжках Джастина и оттащил его к входу в здание.

Радар немного повозился с Эшлин, потом снял стяжки с моих ног и помог встать. Я хотела отблагодарить его взглядом за защиту дочери, но он, избегая моих глаз, взял нас обеих за локти и быстро отвел к дверям.

Сзади заработал двигатель. Наверное, фургон прячут, предположила я. Прикроют его где-нибудь снаружи, нас – в здании, и ищи-свищи потом.

За нами захлопнулись двери. Потом еще одни.

Парень со вторым громилой провели нас в большое пустынное помещение. Если мы в тюрьме, то это приемник. Белые шлакобетонные стены, тускло-желтый линолеум на полу. Впереди – что-то вроде командного поста с толстенными окнами по периметру.

Верхнее освещение включили только частично, поэтому в комнате был полумрак. И хорошо, иначе мы ослепли бы в окружении белоснежных стен.

Я опять попыталась украдкой посмотреть на дочь. Она стояла по другую руку Радара с опущенной головой.