— Так вас, оказывается, можно поздравить, Александр Борисович? — Лидия Ивановна искренне улыбалась.

— Да, видите ли… э-э… Нет, речь идет не о дне рождения. Просто, как говорится, мне кое-что удалось. Знаете, что такое для следователя удача? Когда он успешно закрывает очередное нехорошее дело. Но я и не ожидал такой реакции от своих товарищей. Очень тронут. Давно звонили?

— Где-то с час назад.

— А-а, ну конечно… Скажите, Лидочка… можно я так буду вас звать?

— Пожалуйста, если хотите.

— Ну, раз уж друзья поздравили, по-моему, грех и самому забывать о таком случае, правда? А вы не составите мне компанию?

— Что, так сразу?

— Почему же сразу? Только когда вы освободитесь.

— Если вы серьезно, то… в семь часов.

— Лидочка, пусть это станет нашей с вами маленькой тайной, можно? Давайте посидим где-нибудь, где вы скажете. Я ведь совершенно не знаю вашего города. Я вам что-то расскажу и кое о чем спрошу вас, если не будете возражать. Но только строго между нами, идет?

— У вас, я вижу, сплошные тайны. Но, раз такие условия, я, возможно, и соглашусь. — Она кокетливо сверкнула глазами. — Только, правда, ненадолго.

— Спасибо! — И он послал ей восторженный, умилительный воздушный поцелуй. После чего быстро ушел в кабинет, где его уже ждали. Киреева в кабинете, кстати, не было, но это обстоятельство ни о чем не говорило. Закладка в номере хоть, говорили, и была старой, но, вероятно, вполне годной к действию.

На демонстративный вопросительный взгляд Грязнова небрежно ответил:

— Был звонок из Москвы.

— Все в порядке?

— Надеюсь. Прошу извинить за невольную задержку. Мы с Вячеславом Ивановичем нарочно попросили вас, Георгий Владимирович, уделить нам для начала несколько минут. Потом свободного времени может не оказаться. Да и беседы наши дальнейшие — и с вами, и с вашими помощниками — могут показаться не очень… дружескими, что ли. К сожалению, любое расследование, особенно такое, какое нам предстоит, наверняка кое у кого способно вызвать даже открытое неприятие. Однако истина того требует. Я не говорю сейчас о возможных компромиссах, факты и время все расставят в конечном счете по своим местам.

— Да-да, я вас прекрасно понимаю… — озабоченно заметил губернатор.

— Именно поэтому для начала, как говорится, мы с Вячеславом Ивановичем хотели бы вас попросить высказать свое личное мнение по поводу происходящих в городе событий. Ведь помимо вас, да еще Федора Алексеевича, вряд ли кто-то знает положение лучше, верно?

Шилов несколько нервно закивал.

— Давайте, если можно, прямо по ходу событий. Что вы скажете по поводу пропажи людей, из-за чего, собственно, как мы понимаем, и разгорелся сыр-бор, да?

Губернатор помолчал, словно сосредоточиваясь, и коротко сказал:

— А вы знаете, я ведь не могу быть лицом до конца объективным, вот в чем беда.

— Это отчего же? — спросил наивно Турецкий.

— События-то произошли в том районе, где проживает моя дочь… с зятем. Вы его сегодня уже видели. Юрий Петрович Киреев, как мне кажется, достойный человек. Но у следствия могут быть свои взгляды. Я бы рассматривал исчезновение людей как их возможное похищение. Не знаю, с чем это может быть связано. Но вот наша милиция, прокуратура… Пока от похитителей не поступило никаких требований о выкупе и прочем, они не сочли нужным возбуждать уголовное дело по факту именно убийства… А я не могу давить на правоохранительные органы.