Меня как будто лягнули в живот. Выстрелы на похоронах государственного лица? В Святом Патрике? Только что? Утром?

— Террористы? — спросил я. — Откуда они?

— Пока неизвестно. На месте начальник Манхэттенского южного, и он просит прислать тебя как можно скорее.

В каком, интересно, качестве? До того как перейти в убойный отдел, я был в команде переговорщиков отдела по спасению заложников.

Неужели мало мне нервотрепки из-за несчастья в семье?

Ну что ж, дождь льет — подставляй ведра. Со мной так всю жизнь. Я-то надеялся, что это какая-нибудь заурядная перестрелка с баррикадами. Или, может, командир Южного хотел поручить мне обычное одиночное убийство. Баррикады и убийства — еще куда ни шло. Но вот от всяких «орудий массового уничтожения» у меня волосы становились дыбом.

— Я нужен ему для переговоров? Или там кого-то убили? Помоги мне, Гарри.

— На меня так орали, что я не успел спросить, — ответил босс. — Вряд ли это скандал из-за того, что у них закончились служки. Тащи туда свою задницу и разузнай все, что сможешь. Потом расскажи мне, что там случилось.

— Еду, — сказал я и дал отбой.

В спальне я натянул джинсы, толстовку и куртку с полицейской символикой. Мою убойную куртку.

Умылся холодной водой и достал табельный «глок» из сейфа в шкафу.

Мэри Кэтрин ждала меня в коридоре с термосом кофе и пакетом кексов. Даже сквозь адреналин и вихрь мыслей я отметил, что Сокки, ненавидевший всех, кроме Мэйв, Крисси и Шоны, терся усами о ее щиколотки. А я-то думал, что она не справится!

Я пытался найти слова, чтобы поблагодарить ее и отдать распоряжения по хозяйству, но она просто открыла дверь и сказала:

— Беги, Майк.

Часть вторая

Грешники

18

Я аж присвистнул, когда подъехал на служебной «импале» к баррикаде на пересечении Пятой авеню и Пятьдесят второй улицы. Столько копов не собиралось у церкви со Дня святого Патрика.

Только теперь вместо трилистников и веселых беретов с помпончиками на них были черные стальные шлемы и автоматы, а вместо улыбок меня окружали убийственно суровые лица.

Я показал значок сержанту у заграждения. Она отправила меня к мобильному штабу, который расположился в белом длинном автобусе, стоявшем напротив собора, и велела припарковаться за грузовиками санитарно-гигиенической службы, перекрывавшими Пятую рядом с баррикадой на Пятьдесят первой улице.

«Две баррикады», — подумал я. Передвижные штабы. Это точно не одиночное убийство. Затевалось настоящее дело.

Когда я выбирался из машины, раздался звук, похожий на рокот отбойного молотка, — из-за Рокфеллеровского центра вылетел полицейский вертолет и завис низко над собором. Пыль, кофейные стаканчики и газетные страницы поднялись в вихре от винтов; из двери вертолета высунулся снайпер, осматривая витражи и каменные шпили собора через прицел винтовки.

Засмотревшись на вертолет, я чуть не сбил с ног скандально знаменитого радиоведущего, каким-то чудом просочившегося за внутреннюю баррикаду.

— Что еще учудили эти чертовы святоши? — проворчал он, когда я проходил мимо.

Я пробрался между радиаторными решетками грузовиков и остановился, не веря своим глазам. Шестеро бойцов службы по чрезвычайным ситуациям, пригнувшись, перебежали через улицу и прижались бронированными спинами к черному лимузину-катафалку, стоявшему у тротуара.

Неужели это все происходит на похоронах Кэролайн Хопкинс?

19

Росту в нем было не больше метра семидесяти, но сломанный нос и особая манера жестко смотреть прямо в глаза решительно всем, кроме, может быть, собственной матушки, придавали ирландцу Уиллу Мэтьюсу самый воинственный вид среди полицейских всего департамента.