Собачий лай перешел в истерику.

Она не знала, сколько времени осторожно пыталась сесть, стараясь определить все болезненные ощущения при движении; но у нее были только ушибы и сильный озноб, так что она встала и схватилась за перила, чтобы удержаться.

На лестнице снова послышались шаги, но на этот раз это был чеканный, уверенный стук высоких каблуков.

Кэт подала голос.

Через десять минут она сидела на кожаном диване перед газовым камином, пытаясь удержать чашку чая в трясущихся руках. Полиция и «Скорая помощь» были уже в пути.

— Не стоит вам приезжать сюда на ночные вызовы в одиночку, доктор, вам повезло, что это был всего лишь телефон. Чертово быдло.

Кэт не знала эту женщину с бордовым маникюром, которая возвращалась домой с ночной смены в супермаркете, но она была благодарна ей почти до слез.

— А к кому вы вообще приехали?

— Он живет в 188-й квартире… Мистер Самнер.

— Со слуховым аппаратом?

— Понятия не имею. Кажется, я его никогда не видела.

— Ну в любом случае по имени или там фамилии я бы его все равно не узнала, тут люди не знакомятся. Ну молодежь иногда, и еще мамочки с маленькими детьми, они как будто всегда стараются держаться вместе, но все остальные только приходят сюда ночевать. Как вот я сейчас, да? Вы точно достаточно согрелись? Вы можете заболеть из-за шока, я читала об этом.

Кэт не собиралась говорить, что ей было слишком жарко, а чай был настолько сладким, что она с трудом могла его пить. Это не имело значения. Да какое это могло иметь значение?!

Полиция и медики приехали вместе и застучали ботинками по коридору, всполошив всех жильцов и собак по соседству.

Женщина пошла за Кэт и вместе с ней подождала, пока вскроют дверь квартиры 188. В квартире было темно и неприятно пахло. Один из медиков чуть не поскользнулся на луже рвоты. Они нашли Артура Самнера, пациента Кэт, лежащего в туалете мертвым.

— Подбросить вас домой, док?

— Не надо, я в порядке.

«В порядке», — думала она, пока благодарила женщину с бордовым маникюром, а также сотрудников полиции и «Скорой помощи», и пока спускалась по бетонной лестнице, а потом шла вдоль двора к своей машине. В порядке. Где-то минуту она просто сидела, опустив голову на руль. Она позвонит Крису, расскажет ему, что случилось. А потом она вспомнила, что ее телефон забрали, что завтра она должна будет пойти в участок и подать заявление, купить новый телефон и заполнить документы по Артуру Самнеру. «Со слуховым аппаратом?» Она даже не знала.

Домой. Сейчас же. Она завела двигатель и дала задний ход. Когда она разворачивалась, она заметила двух парней, которые пялились на нее, смеялись и показывали неприличные жесты. Даже не думайте заболеть, когда я буду рядом, подумала она, не вызывайте меня, не попадайте в аварии, не…

Это надо отпустить. Она ехала слишком быстро.

Дорога из Дульчи увела ее на съезд, после которого она просвистела ряд улиц и приехала к Холму. Омерзение, которое она не ощущала уже несколько месяцев, вместе со страхом вновь поднялись в ней и как будто заполнили ее рот горечью. Она не хотела приближаться к Холму, где на двух женщин напали и с такой легкостью и профессионализмом убили. Темное пятно, которое легло на это место, уже никогда не сотрется из сознания Лаффертона. Кто-то написал книгу об этом деле, кто-то еще сейчас снимает о нем документальный фильм. Они продлевают ему жизнь, не дают ранам затянуться.

Она сделала крюк через Тенбьюри Парк. Хоспис был в самом конце этой улицы. Сквозь задернутые шторы проникал мягкий свет; спереди была припаркована пара машин. Кэт свернула ко входу и притормозила рядом с ними.