Ему нравился не столько сокращенный вариант ее имени, сколько ее трогательное недовольство. Сейчас маневр остался без внимания — она взвилась вихрем и вцепилась пальцами в белокурые волосы.

— Я должна вернуться! Должна отдать подвеску… Я не прощу себе, если с моими близкими что-то случится!

Риган резко поднялся и оказался с ней лицом к лицу.

— Хочешь, чтобы они отправились следом за рыжим?

Прозвучало жестоко, но Уварова снова была на грани: той, что хрупкой преградой отделяет отчаяние от безумного страха. Позволить этой преграде рухнуть он не хотел.

— Нет, — она побелела, губы задрожали.

Он кивнул и указал на стул. Уварова покорно села и устало посмотрела на мужчину. В ее глазах застыл невысказанный упрек и звучал он в переводе с ментального приблизительно так «Это ты не позволил вернуть подвеску назад! По твоей милости меня посадят за решетку. Из-за тебя мои родные сейчас места себе не находят, а начальник считает воровкой!»

Отчасти это было правдой. В двадцатом столетии вещица прошагала долгий путь именно с ним. Риган не представлял, как объяснить дамочке, что эта штука уже натворила, а главное — что еще может натворить. Надо было сразу расплавить проклятую дрянь, а остатки вышвырнуть в Амазонку.

— То, что лежит в твоей сумке, — ключ к древней и очень опасной цивилизации, — произнес Риган. — Пока что я не представляю, кому он понадобился и зачем, но я это выясню.

Агнесса посмотрела на него как на сумасшедшего и прижала сумку к груди.

— Мне надоели ваши игры, Эванс. Я должна вернуть подвеску. Мне не нужны ни цивилизации, ни новые металлы, ни заговоры. И вообще — держите свои руки и другие части тела от меня подальше!

Прозвучало двусмысленно, а память тела мгновенно отозвалась на этот намек.

— Правило выживания номер два — вытекает из твоей возмущенной тирады. — Риган хлопнул ладонями по столу. — Если очень хочется что-то сделать, подумай об этом пять минут. У меня оно не всегда работает, но должен же я был сказать. Тем более что точку невозврата мы уже прошли.

— Мы?!

— Именно так.

Она отвернулась и стала рассматривать столешницу. Неизвестно, о чем эта женщина сейчас думала, но Риган не спешил нарушать молчание. На нее сегодня и так много свалилось. Такое не каждый крепкий мужчина выдержит.

— И я… не смогу вернуться домой? — дрожащим голосом спросила Уварова. От ее воинственности не осталось и следа. Она сжимала сумку, как щит, но губы подрагивали от напряжения и сдерживаемых рыданий. — Что же мне тогда делать?

— Сейчас есть, а потом идти спать. — Риган пожал плечами. — Завтра будет видно.

Больше они не разговаривали. Овощи поджарились быстро, правда, посолить их Риган забыл, равно как и убавить огонь, поэтому нижний слой вышел в стиле вегетарианского барбекю. Он этого почти не заметил, наспех проглотив все, что лежало в тарелке. Сейчас гораздо больше к столу пришелся бы сочный ростбиф, но его готовить было несравнимо дольше и сложнее, а Риган валился с ног от усталости.

Что Уварова думала о его кулинарных талантах, осталось за кадром, потому что она молчала и упорно избегала взгляда. Когда на кухне появился Джонатан — сообщить, что комната для гостьи готова, — она поспешно вскочила, чуть не опрокинув тарелку, и быстро вышла вслед за дворецким.

Оставшись наедине с собой, Риган задумчиво изучал шкафчики и столы, думая о том, что предстоит сделать в самое ближайшее время.