Эрин А. Крейг. Опасные желания
Моей маме. Спасибо за то, что ни разу не спасовала, когда я просила рассказать мне страшилку. Но еще… спасибо за то, что всегда придумывала счастливый конец.
Основные семейства собрания
Гидеон (пчеловод) и Сара, Сэмюэль, Эллери, Мерри, Сейди
Сайрус (фермер), Ребекка, Марк
Эймос (Старейшина, владелец магазина) и Марта
Маттиас (Старейшина, кузнец) и Шарлотта
Леланд (Старейшина, пастух) и Кора
Клеменси (пастор) и Летиция, Саймон
Кельвин (хозяин таверны) и Вайолет
Эдмунд (плотник) и Пруденс
Грэн (птицевод) и Элис (учительница)
1. Веревка из множества нитей прочна, не лопнет и не обветшает она. Вот так же и мы остаемся сильны, покуда в единый канат сплетены. 2. Возделывай поле, выращивай скот, И славный земля урожай принесет. 3. Пятнадцать весен дети подождут, А после на Собрание придут. 4. Коль ты замыслил причинить собрату вред, Знай: перед городом тебе нести ответ. 5. Пусть твой язык не произносит клеветы, Чтоб ближнего не очернил напрасно ты. 6. Когда порой в соседский дом стучатся беды, Не забывай: Господь велит помочь соседу. 7. Не заходи, коль жизнь мила, за кромку леса: За Колокольчиками в соснах рыщут бесы.
Бабье лето
1
Руки у меня были полностью закрыты, но все равно задрожали, когда я приблизилась к улью. Мне никогда раньше не разрешали доставать медовые рамки, и я очень хотела сделать все точно так, как сказал папа. Тихонько охнув от напряжения, я подняла тяжелую крышку и положила ее на траву, стараясь не потревожить трех сонных пчел, ползавших сверху. Папа выпустил побольше дыма в глубь улья и отошел назад, уступая мне место. – Достань одну рамку, посмотрим. – Его голос звучал глухо – папино лицо закрывала плотная сетка. Даже по его смутно различимому профилю было понятно, что он доволен. Даже горд. Я очень надеялась, что не подведу его. Обычно во время сбора урожая я трудилась на кухне вместе с мамой, Мерри и Сейди, а Сэмюэль помогал папе, таская к нам тяжелые рамки, полные меда. Я держала их, а мама брала широкий нож и проводила лезвием по сотам, уверенным движением срезая восковые печатки. Истекающие медом рамки отправлялись в большой металлический барабан, а Мерри и Сейди по очереди крутили ручку, пока содержимое сот не вытекало. После этого мед нужно было процедить. Представляя, как мои сестры борются за место у очага, пока мама кипятит банки и выставляет их сушиться, я оглянулась на дом – Мерри и Сейди наверняка ссорятся и просятся на улицу. День был слишком чудесный, чтобы провести его у жаркой печки с железными ведрами. Словно соглашаясь со мной, где-то над головой прокричал ястреб, лениво круживший в лучах августовского солнца. – Эллери, – позвал папа, и я повернулась к нему. – С первой рамкой может быть непросто. Иногда пчелы запечатывают края смолой, тогда придется выковыривать ее ножом. – А это не разозлит пчел? Я посмотрела в просветы между рамками. Привычное гудение стихло, но в нижних отсеках продолжалось движение. – Нет, если все сделаешь правильно, – поддразнил папа, ничуть меня не утешив. Я чувствовала, что под сеткой он прячет улыбку. Когда мой отец впервые разрешил мне достать рамки, меня ужалили шесть раз. Это обряд посвящения. Будучи дочерью пасечников, я, разумеется, уже успела познакомиться с пчелиными укусами, но повторять этот опыт не хотелось. |
