Наручников не надели, но в участок привезли на заднем сиденье, отделённом от водителя решёткой. Внутренних ручек на дверях не было.

Что делать? Кого звать на помощь? «Я хочу российского консула! – вертелся в голове скабрезный анекдот. – О, месье знает толк в извращениях».

Анекдот по сути был верен. Наслушавшись Арины, Муромцев счёл обращение к родному дипкорпусу полноценным извращением наподобие мазохизма. Суровые русские дипломаты высоко ценили духовную крепость соотечественников и их способность к выживанию, а потому никогда не помогали. Или просто ленились и мало интересовались судьбой земляков. Они могли передать нашкодившего туриста в руки местного правосудия, но укрыть его на территории посольства, чтобы по внутренним каналам решить вопрос с туземными властями и судить провинившегося в России, не позволяла особенная гордость. Таким образом, самым разумным выходом для попавшего в беду гражданина РФ было целиком полагаться на свои силы.

Раньше о таких беднягах Денис только читал в интернете. Ему в голову придти не могло, что он сам окажется русо туристо из тревел-боевика «Бриллиантовая рука наносит ответный удар». Переступить грань закона оказалось не просто легко, а совершенно незаметно. Только вышел погулять в чужой город и, вот, уже стоишь с окровавленным ножом, а у твоих ног корчится абориген. Газеты врали про беспрецедентную российскую преступность. Никакой пролетарский микрорайон Петербурга в летний вечер не мог сравниться с Лиссабоном, где туриста средь бела дня пытались ограбить, а потом зарезать на глазах прохожих.

Могло ли это служить оправданием?

В полицейской машине Денис сделал однозначный для себя вывод: «Нет!»

Он знал, за преступлением обязательно последует наказание, но не думал, что так быстро.

В участке задержанного не стали томить в клетке при дежурной части. Доставивший его офицер переговорил с полицейским клерком, тот позвонил по местному телефону, забрал паспорт и отвёл Дениса в кабинет на втором этаже.

«Без протокола, вообще никак не оформили, – удивился Муромцев пугающей незатейливости португальских порядков. – Завели в мусарню и я бесследно исчез».

В дежурной части у него не отсканировали ладони, не отобрали ни ремня, ни шнурков, даже не заставили вывернуть карманы. Между тем, в джинсах лежала наваха. Как лучше незаметно открыть её, порешить дежурного, выпрыгнуть в окно и убежать, Денис начал прикидывать по дороге наверх. Залихватская атмосфера лиссабонских трущоб оказалась заразительнее лёгочной чумы.

Иллюзия развеялась на пороге кабинета. На окнах были решётки.

– Проходите, – сказал по-русски сидевший за столом полицейский и добавил что-то на португальском.

Дежурный завёл Муромцева в заваленную бумагами комнату, вручил полицейскому паспорт и удалился.

– Садитесь, – указал полицейский на стул.

Его костистое лицо, хоть и покрытое загаром, ни в какое сравнение не шло со звериными рожами местных. Муромцев признался, что перед ним соотечественник. Пускай бывший, но русский. Только что он делает в полиции?

– Садиться не за что, – колко ответил он. – Я лучше присяду.

Полицейский оторвался от загранпаспорта, поднял взгляд. Глаза у него были как у китайского мопса – круглые, карие, навыкате. Угловатый череп, обтянутый шкурой нездорового цвета, казался непомерно велик по сравнению с узкими плечами.

Они угрюмо уставились друг на друга. Полицейский смотрелся чисто выбритым, но, приглядевшись, Денис обнаружил, что волосы на лице практически не растут.