Она взмахнула длинными черными ресницами. На ее лице мелькнуло нечто вроде разочарования. Великолепные губки недовольно сжались. Девушка настороженно обвела взглядом таверну. Повсюду звучали громкие сердитые голоса; разъяренный матрос колотил кулаком по столу. Она должна была понять, что дело идет к драке. Однако, к изумлению Ника, девушка покачала головой и посмотрела на него с невозмутимой улыбкой на лице.

Она опустила ресницы, потом снова подняла их, словно кокетничая с ним.

— Такой воспитанный джентльмен, как вы, никогда не допустит, чтобы даме причинили вред, — сухим тоном произнесла Тори. — Тем более даме, которая хочет помочь вам.

Ее новая тактика позабавила Ника. Он прислонился к стойке и изучающе посмотрел на девушку. Вот дуреха. Неужели она думает, что он примет обет трезвости только потому, что она помахала ему своими красивыми ресницами? Возможно, пора расширить ее познания о жизни. Если он хорошенько запугает ее, она, вероятно, догадается удрать из таверны, пока кто-нибудь из посетителей с менее альтруистическими мотивами не пожелает образумить ее таким способом, о котором она и не догадывается.

Он медленно выпрямился, протянул руку и пробормотал:

— Кто сказал, что я джентльмен, моя милая?

Большой палец Ника заскользил по ее нежной щеке, задержался на ямочке посередине подбородка. Потом Ник крепко сжал пальцами подбородок девушки. Она быстро втянула в себя воздух, испуганно округлила глаза. Его рот накрыл ее губы и заглушил слабый протестующий возглас.

Он не ошибся. Ее рот определенно был создан для поцелуев. Мягкий, нежный, он показался Нику податливым, несмотря на протест девушки. Ник испытал соблазн преподать ей основательный урок, показать, как опасно провоцировать незнакомца, но его теперешнее настроение не располагало к этому. Кто-то яростно закричал на него из глубины зала. Ник неохотно оторвал свои губы от рта девушки, отпустил ее подбородок и сделал шаг назад, поворачиваясь.

К нему мчался разгневанный человек; Ник едва успел собраться. Обладая большим опытом кабацких драк, он слегка повернулся, парировал удар предплечьем и тотчас отбросил противника назад. Мужчина упал на пол, Ник быстро приблизился к нему, схватил за рубашку, резко поднял и замахнулся кулаком. В последний момент он остановил свою руку, увидев юное лицо, искаженное гримасой ненависти.

— Ну же, ударь меня. Человек, который готов воспользоваться беспомощностью юной леди, способен на все.

Разжав кулак, Ник отпустил молодого человека так внезапно, что тот с грохотом повалился на грязный пол.

— Я не дерусь с детьми. Черт возьми, что ты делаешь в этой таверне?

Юноша перекатился на колени, воинственно посмотрел на Ника и согнул руки в локтях, словно ожидая нового удара.

— Я пришел сюда защитить мою кузину — девушку, которую вы только что насиловали.

Ник скривил губы в насмешливой улыбке.

— Насилие заняло бы больше времени. Если ты хотел защитить кузину, тебе следовало оставить ее дома. — Он указал рукой на дверь. — А теперь уходите, пока здесь не началась заваруха.

Молодой человек неуверенно и настороженно поднялся на ноги.

— Я бы ушел, если бы она меня послушалась. — Он искоса посмотрел на девушку и нахмурил брови. — Ты понимаешь, Тори? Нам лучше уйти, пока ситуация не осложнилась.

Но было уже поздно. Кто-то громко выругался, потом раздался треск. Черт возьми! В таверне завязалась потасовка; Ник увидел, как высокий светловолосый священник рухнул со стула в бурлящую толпу окруживших его моряков. Гимны сменились криками и визгами.

Ник отреагировал мгновенно. Его голос разносился по всей задымленной таверне; он звучал среди грешников так же мощно и уверенно, как и среди набожных прихожан бостонских методистских церквей.