— Не бойтесь, мисс. Меня зовут Дон Фергюсон, и прислал меня мистер Джереми Раш. Вы — Лилиан Аллен Норвуд, прилетели из старушки-Англии, где правит королева Елизавета, чьим подданным я, строго говоря, до сих пор теоретически являюсь. Я должен проводить вас в дом мистера Раша, поскольку вы приняли его приглашение пожить у него некоторое время, пока разъяснятся кое-какие факты, касающиеся ваших… близких родственников. Все правильно?

Лили мрачно кивнула, не сводя подозрительного взгляда с небритого бандита. Ну влипла!

Дон Фергюсон рассматривал девушку с откровенным пренебрежением. Неужели это и есть та самая юная авантюристка, на которую столько поставил его друг и покровитель Джерри Раш? Пигалица, одно слово. Нет, рост у нее нормальный, но сама какая-то… субтильная. Ни грамма краски, волосы всклокочены, джинсы и футболка делают ее лет на десять моложе, чем на самом деле, а на самом деле ей… сколько? Лет двадцать? Двадцать три? Не поймешь. Дело даже не в косметике, которой нет и в помине, а в том, как она удивленно и наивно таращит свои зеленые глазищи. Ни дать ни взять школьница на экскурсии. С такими в буше беда. «Ой, какая миленькая ящерка! Ой, какой хорошенький цветочек!» Только и успевай их оттаскивать от всяких ядовитых тварей и жгучих растений, а они все одно норовят сплести веночек и поваляться на траве. Про муравьев-убийц они не слышали, про личинок мясной мухи знать не знают. Самые опасные люди в Африке — это вот такие девицы с придурью. Впрочем, фигурка у нее ничего. Даже очень ничего.

Закончив свой осмотр, Дон Фергюсон немедленно потерял к пигалице всякий интерес.

— Пошли. Ехать долго, а уже вечер.

— Долго? Разве мистер Раш живет не… в городе?

— Мистер Раш город терпеть не может. Особенно этот. И он прав. Отвратный городишко. Поехали, мисс Норвуд. По дороге я вас немного введу в курс дела, а уж мистер Раш расскажет подробно. Я не мастак на истории.

Джип проехал всего несколько метров, а Лили уже уверилась, что мама опять оказалась права. Нельзя ей было ехать ни в какую Африку. Не говоря уже о страшном мужике со шрамом, к которому она уселась в машину. Да и какая это машина? Это шейкер! Миксер! Кофемолка! Взбесившийся кухонный комбайн, но только не машина.

— Ми-ми-мистер Фер-фер-гю-сон-сон! Притормозите!

— Не могу, куколка! У нее нет тормозов.

— Как?!

— Очень просто. Были, но кончились.

— Как же вы ездите?

— Ну за вами же я доехал. Обратно еще проще, там дорога под горку.

— Но если она под горку… Ай!

— Куда ж ты прешь, черная образина?! Чтоб тебя… бога душу мать… пардон, леди. Не учел.

— Ничего страшного. Почему он лез под колеса?

— Потому что это Африка. Они считают, что ничто на свете не случается просто так, и если суждено попасть под колеса, то все равно попадешь, так зачем смотреть по сторонам? Кроме того, здесь все пьют.

— Зачем?

— Хороший вопрос. Вообще-то по-разному. Белые — чтобы дрис… желудок не прихватило, черные — потому что белые их научили. Понятное дело, у черных сопротивляемость ниже, поэтому они вообще никакущие, когда напьются. Напиваются они ближе к ночи, но, к счастью, в это время мы будем уже далеко от этого славного города… Куда ты лезешь, придурок?! Пшел вон!

Лили тряслась и подпрыгивала на жестком сиденье, летала вправо и влево в зависимости от поворотов руля, хваталась за какие-то поручни и скобы, словом, делала все, чтобы остаться в машине, а не на мостовой. Рыча и гремя, боевая машина выкатила из города, Фергюсон нажал на газ, и они помчались с совсем уж бешеной скоростью. Пыль странного красноватого оттенка забивала легкие, слепила глаза, не давала дышать, и Лили то и дело заходилась кашлем.