— Фрэнктон является единственным свидетелем того гнусного преступления. Поэтому обвинение рассыплется, если его не станет.

Йен говорил холодно. Его рука не дрогнула, когда он потянулся за своим бокалом. Но внутри у него все кипело от негодования, вдобавок было абсолютно ясно, что кузен страшно переживает за слабого здоровьем отца. Как глава клана, Йен нес ответственность за своих сородичей, и противозаконный арест такого уважаемого человека унижал его гордость. Единственное, в чем Томас действительно был виновен, — это в том, что проигнорировал дурную репутацию Фрэнктона. Уж слишком доверчивым оказался его дядька.

Робби покрутил в руках свой бокал, а потом мрачно спросил:

— Узнал ли мерзавец, что это ты выкрал девушку, кузен? Пока на этот счет хранится молчание. Но когда это случилось, он был в Лондоне, поэтому новость могла дойти до него с опозданием.

— Нас было больше сотни. Сейчас барону, наверное, уже известно, что большой отряд проскакал на север.

Он также вспомнит, что именно Маккрея он пытается обобрать и уничтожить, поэтому быстро сложит два и два. Фрэнктон — человек бессовестный и жестокий, и земля вздохнет облегченно, когда я убью его, но он не дурак.

— А пока мой отец томится в темнице.

Уловив в словах кузена порицание в свой адрес, Йен поджал губы и через стол пристально посмотрел на Робби.

— Я ничего не стану предпринимать второпях и под влиянием гнева. И тебе не позволю даже приблизиться к барону. Он слишком умен и всегда окружен охраной. За ним постоянно следует отряд наемников, куда бы он ни отправился. Нет, пусть этот сукин сын сам приедет сюда за своей будущей женой и потребует, чтобы ее освободили.

— А если не приедет? — возразил Робби. По лицу было видно, как он устал и разочарован. — Вокруг полным-полно хорошеньких девиц. Он может просто найти кого-нибудь еще, коль одолевает похоть. Я понимаю, ты — глава клана, и редко сомневаюсь в тебе, но что-то мне не верится в твой план.

В этот момент Йен вдруг услышал тихие звуки знакомого голоса, а потом мелодичный смех. Глянув в сторону винтовой лестницы, которая заканчивалась в главном зале, где они как раз сидели, Йен увидел спускавшуюся Лианну, преодолевшую уже середину пути. Сбоку от нее шла Росси, которая что-то быстро говорила ей. Судя по всему, между весело смеявшимися женщинами установились добрые отношения.

— Это она, — объявил Ангус в своей непосредственной, грубоватой манере. — Скажи-ка, Робби, мальчик мой, ты по-прежнему полагаешь, что он не придет за своей наградой?

Кузен во все глаза смотрел на Лианну, забыв о своем остановившемся на полпути ко рту бокале.

Йен не стал осуждать его за это. У него у самого захватывало дух каждый раз, когда он видел ее.

В этот вечер на Лианне было нежно-голубое платье, которое когда-то принадлежало его младшей сестре. Теперь та была замужем и жила в Стерлинге. Местная швея хорошо поработала, точно подогнав платье под изящную и стройную фигурку его новой обладательницы. Сияющие белокурые волосы Лианны, такие прелестные и необычные, были заколоты сзади, открывая элегантной лепки лицо с выразительными синими глазами. Лианна пленяла мужчин не только красотой. К такому выводу Йен пришел в последние дни и ночи, анализируя свое непреодолимое влечение к пленнице-англичанке. Все дело было в ее тихой женственности, страстности, скрытой за скромностью, во внешности настоящей леди, в изысканной манере двигаться и смеяться.

— О Господи! — пробормотал Робби. — К нам спустился ангел?

— А может, прекрасная ведьма? — сухо возразил Ангус, глядя в сторону.