Главарь крикнул снова.

Ленц не двигался, притаившись в густых зарослях и нетерпеливо ожидая, когда они уйдут. Скорее бы снова сесть в машину...

Осматривая каждый куст, бандиты направлялись прямо к нему. Нетрудно догадаться, какая судьба ему уготована, если они его обнаружат!

Ленц осторожно попятился и углубился в лес. Почти сразу же он набрел на реку и, преодолевая отвращение, вошел в нее. Это был лучший способ запутать следы. Прохладная вода взбодрила его, и он зашагал вверх по течению, не зная, куда же выведет его река. Было три часа дня, и до заката оставалось не меньше пяти часов.

Единственно правильное решение — скрыться в джунглях и наугад пробираться на восток, чтобы выйти к шоссе. Там уж он не пропадет... А пока только бы не наступить на скорпиона или гремучую змею и не попасть в руки к этим людям.

Издали снова донеслись крики, а затем прозвучало несколько выстрелов. Стреляли, по-видимому, в воздух.

Отойдя достаточно далеко, Ленц покинул русло реки и углубился в чащу, с трудом продираясь сквозь лианы и кусты. Через полчаса он в изнеможении сел на землю. Пожалуй, сквозь такие заросли придется идти не меньше недели. Это никуда не годится. Нужно поскорее найти дорогу, чтобы понапрасну не тратить силы.

Ленц встал и пошел в другом направлении. Ему повезло: он быстро вышел на тропу, возможно, протоптанную животными.

Его рубашка взмокла от пота и липла к телу; в карманах, кроме двух сигарет, ничего не было. У Ленца болели ноги, нечем было дышать и отчаянно колотилось сердце. На какое-то мгновение у него мелькнула страшная мысль, что он заразился неизвестной болезнью, уничтожившей Лас-Пьедрас. Но на самом деле причиной всему была невероятная усталость.

Чтобы восстановить дыхание, он зашагал медленнее. Гулкие удары сердца стали понемногу стихать, но тут он похолодел от ужаса: за ним кто-то шел. Оглянувшись, Ленц заметил светлые пятна одежды.

Преследователи настигали его.

Он как безумный бросился прочь от тропы, надеясь, что его не успели заметить. Но позади раздался выстрел, и над ухом Ленца просвистела пуля. Он утратил последние иллюзии.

Серж бежал со всех ног, не разбирая дороги, задыхаясь, не обращая внимания на раздиравшие кожу колючие кусты. Он думал только об одном: спастись от этих людей. Острые шипы какого-то гигантского растения прошлись по его лицу, оставив кровавые следы, и он с горечью подумал, что быть внештатным «корреспондентом» ЦРУ — занятие не всегда приятное...

Наполовину прикрыв глаза, он поглядывал сквозь темные очки на стюардессу «Скандинавиан Эрлайнз Систем», обслуживавшую шестерых пассажиров первого класса. Высокая, нежная и грациозная, словно сошедшая со средневекового офорта, она звалась Карин. Это было все, что Малко смог выяснить в результате пятнадцатиминутной беседы. Она вежливо, но твердо отклонила его ухаживания. Малко утешал себя тем, что ее, наверное, отпугнули его темные очки. А ведь носил он их не из снобизма, а по необходимости. Увидев впервые его золотисто-карие глаза, собеседник не скоро их забывал... А это было весьма нежелательно для человека, чья профессия требовала привлекать как можно меньше внимания.

Малко сделал несколько глотков водки и почувствовал в груди приятное тепло. Впервые за много месяцев он мог позволить себе полностью расслабиться.

Он был в отпуске.

«ДС-8» компании «Скандинавиан Эрлайнз Систем» вылетел из крупнейшего в Нью-Йорке аэропорта Кеннеди в половине восьмого вечера. Из-за разницы во времени он прибывал в Копенгаген в восемь тридцать утра. Все утро он мог ходить по магазинам: его «каравелла» вылетала в Вену только в 12.40. Правда, ему нужно было сделать лишь одну действительно важную покупку. Еще находясь в Америке, он заказал копенгагенскому антиквару редкий фарфоровый сервиз для гостиной замка и надеялся, что его заказ уже выполнен.