— Вот, смотрите, ваша ель, — оператор, которого звали Вейс, носком сапога сковырнул мох на каком-то возвышении. Открылся огромный подгнивший пень. — Не забывайте, с тех пор прошло двадцать пять лет.

Мы отметили квадрат и начали шаг за шагом прощупывать землю. Вейс, доверив камеру своим помощникам, громко командовал:

— Сначала всю панораму — оттуда, с того холмика. А потом — крупный план, с детьми.

Расминя-Мышиные хвостики изо всех сил пыталась воткнуть свой стержень в землю, но он все время на что-то натыкался. Девочка далее покраснела от натуги, и моя мама пошла помочь ей.

— Зови сюда всех, — наконец сказала она. — Наверное, это бидон.

Девочки отошли в сторону, а мы начали копать. Работа была не из легких, честное слово. Черничник здесь рос густо-густо, а глубже были корни деревьев. Мы нарыли целую гору песка, когда наконец лопата Илмара звякнула обо что-то металлическое.

По лесу пронеслось громовое «ур-ра!». Мелкие птички вспорхнули и улетели от нас, только любопытная сорока, вытянув шею, глазела по сторонам, да время от времени сердито стрекотала.

Мы стояли плотным кольцом вокруг ямы и молчали. С каждым взмахом лопаты бидон открывался все больше и больше. Наконец-то находку можно было поднять наверх. Со всех сторон к бидону тянулись руки, но саперы попросили нас отойти и вытащили его сами. Они тщательно проверили бидон и только после этого попробовали открыть. Это оказалось не так просто, пришлось воспользоваться саперной лопаткой. Наконец крышка с шумом отскочила в сторону.

— Давайте отнесем наверх, к землянке, там больше места, — сказала Калныня.

Мы с Илмаром взяли бидон с двух сторон и потащили его наверх. Он был довольно тяжелый. На полдороге нас сменили Янис и Айвар.

Драгоценную находку поставили на траву, а сами сгрудились вокруг. Первым делом Янсон вытащил из бидона продолговатую, свернутую в рулон клеенку.

Партизанское знамя! На светло-голубом атласе вышита красная звезда, а под ней написано: «Смерть фашистским оккупантам!» и на второй стороне: «Без борьбы нет победы!»

Мама дрожащими руками разглаживала подплесневевшую ткань.

— Наш командир достал атлас и нитки, Аннеле нарисовала буквы и звезду, и мы, девушки, в свободные минуты все это вышили. У других отрядов не было своего знамени, а мы себе сделали.

— Теперь в музее боевой славы Межвидской школы это будет самый ценный экспонат, — сказал Янсон.

Потом из бидона вытащили металлическую коробку, заклеенную изоляционной лентой. В один миг оператор очутился около бидона.

— Не трогайте! — закричал он. — Я сам.

Выяснилось, что в то время Вейс специально прилетел с Большой земли, чтобы снять документальный фильм о борьбе партизан в тылу противника, а потом он сражался вместе с партизанами, пока не встретились с частями Красной Армии.

— Быть или не быть — вот в чем вопрос! — сказал Вейс и тщательно осмотрел коробку. Снаружи она выглядела совсем неповрежденной. Влага в бидон не проникала, и ржавчины не было заметно. — Ну, мальчики, — он передал коробку одному из своих помощников, — сегодня ночью нам предстоит работенка изрядная. Хорошо, что взяли с собой все химикалии. Спасибо, Гундега, за предупреждение.

Если повезет, мы завтра вечером у костра увидим самый настоящий партизанский фильм, здорово, а?

Янсон вытащил из бидона довольно большую стеклянную банку.

— Стрептоцид, — сказала мама, осмотрев ее. — Во время войны цены ему не было. Если бы тогда зимой 1943 он был бы у меня…

Из рук в руки переходили паспорта погибших партизан, партийные и комсомольские билеты, письма, фотографии, сообщения о выполненных операциях.