— Ты хорошо выглядишь, — сказал он.

Она стояла у камина. Искусственное пламя бросало блики на искусственные поленья. Она была в шелковом спортивном костюме, босая, волосы стянуты в узел на затылке.

— Ты тоже неплохо. Как там было?

— Как в горной Шотландии в ненастный день. — Он хрипло рассмеялся. — Я даже думаю, что мы могли бы отдать Фолкленды аргентинцам. Пустая земля. Я бы лучше попытался вернуть Оман, например.

— Ну, ладно, Тони, — вздохнула она. — Во что мы теперь играем?

Внезапно он почувствовал, что между ними нет враждебности. Появилось какое-то тепло, взаимопонимание. Не любовь, любовь ушла, возможно, ее никогда и не было, но все же сохранилось что-то, и оба они знали, что это «что-то» останется с ними до конца дней.

— В игру, моя дорогая. — Вильерс подошел к буфету и налил себе бренди. — Все мы играем в игру, начиная от премьер-министра, Гальтьери, Рейгана — и ниже, на всех уровнях.

— А ты, Тони? В какую игру ты играешь все эти годы? В игру со смертью?

Он усмехнулся.

— Господи, Габриель, думаешь, я сам не задавал себе этого вопроса тысячу раз? Но ответа так и не нашел.

Она нахмурилась, задумавшись о чем-то, и села в кресло.

— Понимаешь, Тони, я думаю — мы играем в игру, или она играет с нами? Можем мы остановиться, если захотим, или обречены вечно следовать каким-то правилам, которые кто-то установил, не спросив нас?

Тони снова почувствовал близость между ними, как в прежние времена. Он сел напротив нее.

— Этот Монтера… Ты его любишь?

— Да, — просто ответила она.

— Думаешь, ты сможешь справиться со своим заданием?

— Надеюсь. Фергюсон очень рассчитывает на меня. Я — его последняя козырная карта.

— Когда-нибудь я перееду его очень большим грузовиком, — заявил Тони. Она улыбнулась, и он взял ее руки в свои. — Вот это лучше. Давай обсудим, как ты сможешь встретиться со своим Монтерой.

— Не знаю. Ты уже что-то придумал?

— Все очень просто. Корвин сказал, что видел, как Монтера бегал в Булонском лесу вчера утром.

— Ну и что?

— Он бегает хорошо, а это значит, что он регулярно тренируется. Более того, в такой дождь могут бегать только фанатики, которые не хотят пропустить ни одного дня. Я уверен, что завтра он тоже появится.

— А что должна делать я?

— Ты можешь поехать покататься верхом. Слушай, сейчас все объясню.

Когда он закончил, она вяло улыбнулась.

— Ты всегда такой изобретательный, Тони.

— Только в некоторых вещах. — Он поднялся. — Я буду присматривать за тобой. Сиди, не вставай, я знаю, где выход.

Поколебавшись немного, он взял ее за руку. Она крепко сжала его ладонь и подняла голову. Ее лицо стало печальным.

— Я люблю его, Тони, хотя это выглядит нелепо. Но о такой любви я читала только в романах или в стихах. Любовь с первого взгляда. Она захватила меня полностью, и я ничего не могу с этим поделать.

— Я понимаю.

— А теперь, — продолжала она, сжав кулаки, — я сама все порчу, и выбора у меня нет. Ты, наверное, скажешь, что это ирония судьбы?

Он заметил в ее глазах слезы. Что он мог ответить ей? Ответа не было. Только злость на самого себя, на Фергюсона, на этот мир, в котором мы все живем. Он поцеловал ее в лоб и тихо вышел.

Глава 11

На следующее утро шел дождь, но Габриель все же взяла лошадь и ждала у края леса, как сказал ей Вильерс.