— А потом что? Вернешься в Рио-Гальетес, в свою эскадрилью?

— А ты как думаешь?

— Ну, ты прямо блаженный, какой-то! Вы проиграли войну, Рауль. Все кончилось. Ты же видел сегодняшние газеты! Наши войска продвигаются. Коммандос идут через Восточный Фолкленд к Стэнли. Все говорили, что этого сделать невозможно, но они это делают. Единственное, что стоит между английской армией и победой — тысяч девять или десять ваших солдат, которые окопались вокруг Стэнли, да еще то, что осталось от ваших ВВС.

— Вот именно. Пока я игрался тут с вами, моих ребят сбивали в небе над Южной Атлантикой.

— Хочешь, чтобы тебя тоже сбили? — Вильерс неожиданно для себя разозлился. — Ну да, я понимаю, — едко заметил он. — Дело чести!

— Да, что-то в этом роде.

— А как же Габриель? Она ведь любит тебя, ты и сам знаешь. Я тебе это точно говорю, в таких делах я спец. Может быть, не совсем удавшийся спец, но тут я не ошибаюсь. На меня она никогда не смотрела так, как на тебя. Я никогда не видел, чтобы она улыбалась так, как она улыбается тебе.

— Между нами все кончено, ничего не осталось.

— Да как же ты понять не можешь! — воскликнул Вильерс. — Ее просто заманили в ловушку, она же ничего не могла сделать. У Фергюсона были все козыри на руках.

Монтера грустно улыбнулся.

— Я все отлично понимаю, но ты забыл о ее брате, Тони. Он всегда будет стоять между нами, и тут уж ничего не поделаешь.

Объявили посадку на его рейс. Он бросил сигарету и затоптал ногой.

— Вот так-то.

Он протянул руку, и Вильерс крепко пожал ее.

— Желаю удачи. Боюсь, что она тебе понадобится.

— Если все произойдет быстро, то не так уж страшно. — Монтера пошел к выходу, но на полпути обернулся. — Сделай для нее все, что можешь, Тони.

Он ушел.

Вильерс отправился в бар, сел в углу и заказал кофе с коньяком. Он чувствовал себя неспокойно. Черт бы побрал этого Монтеру! Напрасно Тони убеждал себя, что Рауль — враг, он не мог думать о нем как о враге. Он заказал еще один коньяк, потом вышел из бара, нашел международный телефон-автомат и набрал номер квартиры на Кавендиш-сквер.

— Если не ошибаюсь, ты звонишь из аэропорта Шарля де Голля? — сказал Фергюсон. — Ну как, проводил Монтеру?

— Откуда вы, черт побери, все знаете? — удивился Тони.

— Пьер Гийон и Пятый отдел СДЕСЕ следят за вами с того самого момента, как вы приземлились в Бри-Ком-Робере.

— Тогда почему же они отпустили его?

— Потому, что единственное место, где он еще нужен — это Аргентина. Французы решили замять это дело. Ничего не было, ты меня понял?

— Конечно, сэр, — ответил Тони. — Просто еще один из кошмарных снов, которые снятся мне регулярно.

— Я полагаю, он опять намерен стать героем?

— Да, сэр, что-то вроде этого.

— Ну ладно, теперь это не наша забота. Осталось еще одно очень важное дело, и я хотел бы, чтобы ты его уладил для меня, Тони. Оно касается Габриель. По моим сведениям, она сегодня же вернется в Париж.

— Что за дело, сэр?

— Видишь ли, Тони, в самый разгар событий она чуть было не сломалась. Хотела выйти из игры и все такое. Помнишь?

— Помню, и что? — От нехорошего предчувствия у Тони все похолодело внутри. Он ощутил неприятную пустоту в желудке.

— Мне понадобилось придумать что-то такое, чтобы она взяла себя в руки, поэтому я сказал ей, что ее брат, Ричард, пропал без вести, вероятно, погиб.