Я полистал приготовленный Александром Павловичем, и лежащий тут же справочник советской и немецкой бронетехники. Советским танкистам было трудно противостоять немецким панцерам. Броня Т-26 даже последних модификаций была лишь 15-мм толщиной, и ее можно было пробить даже из противотанкового ружья. А немецкие 37-мм орудия ПАК-35/36, прозванные «дверными колотушками», свободно пробивали броню советских танков. К тому же Т-26 старых модификаций со своими до предела изношенными двигателями, часто выходили из строя. С немецкими танками, даже с такими «тонкокожими», как Pz. I, Pz. II они едва могли справится, потому что часть снарядов к 45-мм танковой пушке Т-26 оказалась с дефектом, и при попадании в броню немецких танков, они раскалывались на части.

На северном фасе фронта обстановка еще хуже. Хуже в том смысле, что 3-я танковая группа Гота, вместе с 16-й полевой армией и 4-й танковой группой Гепнера наносят удар в Прибалтике через позиции 11-й армии РККА. Превосходство сил в полосе удара хрен его знает сколько кратное, и 11-ю армию просто сносит с позиций.

При этом надо учесть, что так называемый 29-й стрелковый корпус в ее составе это переодетая в советскую форму армия буржуазной Литвы. Сразу после нападения фашисткой Германии на территории Литовской ССР вспыхивает националистический мятеж (тут неплохо поработали ребята из ведомства адмирала Канариса), и военнослужащие литовской национальности 29-го стрелкового корпуса немедленно к нему присоединяются.

Правда, не все, более двух тысяч литовцев, выйдя из окружения, снова влились в ряды Красной Армии. Но 11-я армия, а с ней и Северо-Западный фронт разгромлены, вследствие чего 25 июня немцами захвачен Вильнюс. А уже 27 июня, на пятый день войны, танковые клинья 2-й и 3-й германских танковых групп сомкнулись за Минском, отрезая в глубоком немецком тылу 10-ю, 3-ю и часть 13-й армий РККА, что означало фактический разгром Западного фронта.

Что там еще, да, к 29 июня передовые части 18-й полевой армии вермахта вышли к Риге, а первого июля вошли в город. Повоевали, мать вашу, товарищи генералы!

Отодвинув схему в сторону, я достал из кармана пачку сигарет. От бушующих внутри эмоций отчаянно хотелось курить. А ведь это всего лишь сухой анализ нанесенной на карту информации, и за этими стрелками и цифрами стоят судьбы сотен тысяч и миллионов советских людей, которым суждено погибнуть в ближайшие дни, недели, месяцы войны, то ли из-за чьего-то разгильдяйства, то ли из-за прямого предательства.

Дрожащими, как с похмелья пальцами открываю пачку сигарет, и тут встречаю умоляющий взгляд Александра Павловича, — А может, не надо, Вячеслав Сергеевич? — спросил он меня, — Вентиляция тут очень хорошая, но табачный дым мне крайне неприятен. Если хотите снять стресс, то может лучше коньячком?

— Хорошо! — я опрокинул в себя еще один стопарик, тем более что предыдущий уже успел полностью выветриться. Немного отпустило. Я посмотрел на своего визави, — Значит так, Александр Павлович, как я понимаю, для дальнейшей разработки от меня вам нужны сведения о том, кто, когда и как, скажем так, играл с немцами в поддавки, или просто делал не укладывающиеся в голове глупости?

Мой напарник кивнул, — Вячеслав Сергеевич, вы удивительно точно сформулировали поставленную перед вами задачу.