— Молодец Вележин. Я бы точно также поступил; и мозги проветрил и связи лишил бы. Ладно, сошлемся в рапорте на неопытность наводчика — подумал майор, глядя на то, как немцы, в страхе отхлынули от внешнего периметра лагеря в разные стороны.

— Имранов! — обратился он к приданому отряду переводчику, — отправляйся парламентером и передай, что для наведения порядка мы даем пятнадцать минут. Иначе применим силу.

— Есть товарищ майор — отрапортовал молодой лейтенант и, одернув гимнастерку, двинулся вперед решительным шагом. В глубине сердца выпускника специальных курсов, конечно же, шевелились определенные опасения и тревоги за исход своей миссии. Поведение многотысячной толпы людей всегда трудно предугадать, но он шел на неё твердо и уверенно.

Каждый шаг вперед придавал черноволосому красавцу силы и одновременно нагонял на немцев страх. К ним подходил представитель великой державы, перед которой они сложили оружие и обязались выполнять все требования победителей. Внутренне господа тевтоны уже были готовы подчиниться требованиям советского командования, но не был согласен капитан Вудст.

Выстрел сержанта Вележина застиг его в тот момент когда, набрав в грудь воздуха, он намеривался познакомить немцев с новой антисоветской страшилкой. Испуганный разрывом снаряда, он поперхнулся на полуслове, потерял равновесие и упал.

Нет ничего смешнее и глупее, чем неудачно упавший пророк, вещавший своей пастве высокие откровения. Особенно если он ещё и при погонах и лежит на грязном, заплеванном полу у всех на глазах. Единственное, что может помочь в этом случае пророку для восстановления утерянного реноме это быстрые и решительные действия.

Английских офицеров специально учили сохранению своего лица перед нижними чинами или туземцами и капитан Вудст стал действовать. Судорожно хватая клапан лакированной кобуры, он вскочил на ноги и вытащил пистолет. В этот момент Имранов приблизился к передним рядам немцев и заговорил. Его громкий и властный голос был хорошо слышан в возникшей тиши, и каждое произнесенное им слово смиряло немецкие души.

Лейтенант ещё не успел договорить не долго до конца, когда неожиданно раздался выстрел в воздух.

— Не слушайте его! Все его требования не правомерны! Вы сдались в плен британскому командованию, и только оно несет за вас ответственность! Возьмите в карауле оружие и защищайтесь! — выкрикнул англичанин и, отрезая всякую возможность проведения диалога, выстрелил по русскому парламентеру. Расстояние было не большим. Промахнуться было сложно и сраженный пулей лейтенант, рухнул на землю. Незримый Рубикон был перейден.

Согласно первоначальному плану, под угрозой применения оружия отряд должен был заставить немцев подчиниться себе и, загнав в бараки, караулить до прихода главных сил. Вмешательство Вудста сорвало мирные намерения командира отряда, и он был вынужден срочно вносить коррективы.

Удержать бойцов от кровавого возмездия за гибель Имранова было глупо, бессмысленно, да и Кривенко не пытался этого сделать. Он свято придерживался правила — проливший кровь должен за это поплатиться, но при этом не собирался пускать дело на самотек.

— Поверх голов! Огонь поверх голов! — напоминал майор бойцам о ранее отданном приказе, и в большинстве своем они его выполняли.

Огненное полукольцо из автоматных и пулеметных очередей плотно охватило лагерь. Неистовый рой свинца засвистел, загудел, завыл над головами немцев, стремясь сломить их волю, заставить упасть и попытаться вжаться от страха в землю. Ведь того, кто упал, затем очень трудно поднять на ноги, а уж тем более заставить сражаться.

Многие, очень многие из немцев рухнули на землю, убоявшись звука и вида звенящей смерти, но были и те, кто последовал словам Вудста. Уж слишком разными были люди в числе двух тысяч пленников альтского лагеря.