Пристроившись в полосе, Бонд включил радиотелефон — фатальную ошибку Коли Мосолова. Для обыкновенного местного звонка, который он хотел сейчас сделать, никакой «базовой станции» и прочих специальных приспособлений не требовалось, а телефон резидента, под которым Бонд официально работал, находился где-то в десяти милях от мчащегося «Сааба».

Бонд набрал номер, почти на ощупь — теперь он должен был смотреть в оба. В трубке раздались длинные гудки. Гудки продолжались, никто не подходил. В какой-то степени Бонд был даже этим доволен. Потом он вспомнил. Кажется, фон Глёда говорил ему, что резидент удален? Возможно. А возможно и нет.

Машину он вел осторожно, следя за скоростью, зная, что финская полиция только и ждет, когда вы превысите скорость. Часы на приборном щитке, переведенные на хельсинское время, показывали пять минут девятого. До аэропорта «Вантаа» он спокойно доберется к восьми тридцати и, возможно, как раз успеет настигнуть фон Глёду.

«Вантаа», как и любой международной аэропорт, был переполнен. Бонд запарковал «Сааб» в легкодоступном месте и спрятал под курткой громоздкий пистолет «Рэдхок», сунув его длинное дуло за пояс брюк и сдвинув набок. На занятиях по обращению с оружием его учили никогда не прибегать к киношному трюку — пихать дуло пистолета за пояс на животе. Только вбок. Случись что — и с пистолетом, заткнутым за пояс на животе, вы рискуете лишиться части ступни. И это в лучшем случае. А в худшем — рискуете остаться без того, что один инструктор любил называть «свадебным причиндалом» — выражение, которое Бонд находил несколько вульгарным. Сдвиньте пистолет набок, за рукоятку — и, в крайнем случае, вы можете получить ожог, хотя какой — нибудь бедолага, находящийся рядом, может схватить и пулю.

Стрелки на огромных часах в главном зале застыли на двадцати восьми минутах девятого.

Бонд энергично протолкался сквозь толпу до Справочного отдела и спросил о девятичасовом рейсе на Париж. Девушка едва подняла глаза. В девять часов был рейс AY 873 через Брюссель. Его не будут объявлять еще пятнадцать минут — вынужденная задержка.

Вызывать фон Глёду пока еще рано, решил Бонд. Если графа провожают коллеги, то есть шанс прижать его в этой части терминала, если же нет, то придется выманивать его из зала для отбывающих пассажиров.

Стараясь держаться в гуще людей, Бонд пробрался мимо киосков к левой стене зала и встал у прохода, который вел в зону паспортного контроля для отбывающих пассажиров.

В противоположном углу зала ожидания, перед высокими окнами, находился буфет. Он был огорожен низкой и хрупкой декоративной решеткой, украшенной искусственными цветами.

Слева, недалеко от того места, где стоял Бонд, располагались кабинки секции паспортного контроля.

Бонд принялся всматриваться в лица, ища в толпе фон Глёду. Через паспортный контроль постоянно проходили отбывающие пассажиры, буфет был тоже заполнен: там все сидели, в основном, за низкими круглыми столиками.

Неожиданно Бонд почти краем глаза увидел свою добычу: фон Глёда вставал из-за буфетного столика.

Судя по всему, в Хельсинки этот несостоявшийся наследник разрушенной империи Адольфа Гитлера был также хорошо обеспечен, как и в «Ледяном дворце». Его одежда была безупречна, а военная выправка чувствовались даже несмотря на серое гражданское пальто. Стройная фигура и стать действительно выделяли его из толпы. Не удивительно, сразу подумал Бонд, что Тудеер был уверен, что его судьба — править миром.

Вокруг «будущего» фюрера стояло шесть человек — одетые с иголочки, у каждого вид отставного военного. Наемники? Фон Глёда что-то говорил им тихим голосом, подчеркивая свои слова отрывистыми жестами. Через мгновение Бонд осознал, что они походили на жесты покойного Адольфа Гитлера.