Коля увеличил скорость, и пока Бонд мчался следом за ним, с легкостью скользя по укатанному снегу, его мозг, закоченевший от невыносимого ветра и стужи, начал задавать себе вопросы. По пути через границу Коля продемонстрировал почти невероятное мастерство езды на скутере, особенно в лесу. Бонду просто не верилось, что русский ехал этим маршрутом впервые. Еще как ехал! И не один раз! Для самого Бонда этот участок был самым изматывающим, хотя в то же время Тирпиц всю дорогу стойко держался позади. Или же он иногда отставал? А вдруг Коля с Тирпицом уже и раньше пересекали границу этим маршрутом?.. Очень даже возможно. Поразмышляв, Бонд еще больше озадачился: ведь Коля ехал уверенно и быстро даже в самых трудных районах, и при этом не сверялся ни с компасом, ни с картой! Такое впечатление, будто он держал курс при помощи вспомогательных средств. Радио? Возможно. Ведь, когда они встретились у снегоходов, русский был уже в куртке. Вел ли их Коля, ориентируясь на какой-нибудь радиомаяк? Наушники можно легко спрятать под утепленным капюшоном. Бонд сделал в уме пометку посмотреть, не подключены ли к Колиному скутеру какие-нибудь провода.

А если не радио — тогда условные метки? Возможно. Ведь сам Бонд был так поглощен управлением скутера, стараясь удержаться в Колином хвосте, что вряд ли бы заметил установленные на тропе узконаправленные фонарики или отражатели.

Еще одна мысль ошарашила Бонда: Клифф Дадли, его предшественник в операции «Ледокол», не уточнил, чем именно занималась их команда в Заполярье до его стычки с Тирпицом. Ведь М говорил, что эти ребята с самого начала запрашивали именно его, Бонда! Но тогда чем эта четверка разведчиков из разных стран занималась до его появления в игре? Быть может, они уже побывали в Советском Союзе? Не проводили ли они слежку в «Русаке» до него? Хотя, с другой стороны, зачем? Ведь почти вся серьезная информация поступила от Коли — от русских: данные аэрофотосъемки, фотографии со спутников, не говоря уже о работе их оперативников.

Были разговоры о поисках фон Глёды, об идентификации его как главнокомандующего НСДА, даже как Аарнэ Тудеера. Однако, не смотря на это, фон Глёда появляется в отеле за завтраком, живехонек здоров, его все узнают, но никого это ни сколечко не волнует!

С самого начала Бонд решил никому не доверять, и теперь он подозревал любого, кто был связан с «Ледоколом». В этот список попал даже М, который тоже был нем как рыба относительно деталей операции.

«А вдруг, — спросил себя Джеймс Бонд, мчась на скутере сквозь метель, — М намеренно послал меня в такую спорную ситуацию?» И тут его осенило! Ну конечно! Это был старый, излюбленный метод Секретной службы: послать опытнейшего оперативника в ситуацию почти неразрешимую и предоставить ему возможность самому разобраться, где правда. А правда заключалась в том, что он и впрямь действовал в одиночку! Решение, к которому он пришел ранее, на самом деле являлось основным замыслом М. Никакой «команды», в полном смысле этого слова, не было и в помине! Были лишь представители четырех разведок, работающие вместе, и в тоже время — раздельно. Четыре «сингельтона».

Пока Бонд мчался за Колей по заснеженной, скользкой дороге, которой, казалось, не было конца, эта мысль продолжала настойчиво буравить его сознание. Он совсем потерял ощущение времени: остался только холод, рев мотора и извивающийся белой лентой след от Колиной машины.

Вскоре Бонд постепенно стал различать какой-то свет, пробивавшийся сквозь деревья, впереди слева, на северо-западе. Спустя какие-то мгновения Коля погасил лучик своей фары и стал сбрасывать скорость, сворачивая к левой обочине. Бонд остановил свой снегоход рядом с Колиным.

— Затащим их за деревья, — прошептал Коля. — Видишь, там прожекторы светят, будто у них Первомай? Это и есть «Русак».