Однако ближе к делу. Как я уже сказала, Аманда заперла свою дверь, и это означало, что в ближайшее время я не смогу выяснить больше никаких подробностей о том, что сделала Джуди Мак-Уильямс.

Я вернулась в свою спальню. Бенджамин до сих пор так и не вылез из своего укрытия.

Я легла на пол и заглянула под кровать. Он сидел в дальнем углу. Я видела его вперившиеся в меня глаза. – Эй, трусишка, выходи! – позвала я его.

Потягиваясь, он вылез и потерся о мою голову, мурлыча, как тракторный двигатель, и щекоча мне шерстью нос.

Я чихнула.

– Посмотри, на что ты похож! – сказала я. – Весь в пыли. – Я взяла его на руки. – Тебя надо хорошенько почистить и причесать.

Бенджамин любит, когда я его расчесываю. У меня для этого есть специальный гребень с редкими зубьями. Я причесала ему спинку, потом он перевернулся и подставил мне животик, чтобы я и его причесала.

– Наша сестричка не в духе, – объясняла я ему. – И это как-то связано с Джуди Мак-Уильямс. Но Аманда не хочет мне говорить, что там стряслось. Знаешь, что я сделаю?

Тут он вытянул шею, чтобы я почесала ему под подбородком.

– А вот что, – продолжала я. – Завтра в школе я сама узнаю, что эта противная Джуди Мак-Уильямс натворила.

Я расчесала шерстку у Бенджамина за ушами.

– Что ты об этом думаешь?

По усилению громкости его урчания я заключила, что он со мной полностью согласен. Все-таки что ни говори, а Аманда моя сестра, даже если иногда она и доводит меня до белого каления. И если кто-то мою сестру огорчает, я просто обязана попробовать все уладить – если получится.

Глава II

Так вот в чем дело!

Мы с Амандой ходим в среднюю школу Фор-Корнерс, она от нас минутах в десяти езды на автобусе. Я учусь в шестом классе, а Аманда в восьмом, так что в течение дня мы не часто видимся.

В отличие от Аманды мне в школе нравится. Это потому, что я люблю узнавать новое. А Аманда считает, что она и так уже все знает. Думаю, ее учителя на этот счет другого мнения. Потому что отметки у нее так себе, и дома по этому поводу все время бывают неприятности.

В классе я сижу за одной партой с Синди Спигел, она моя самая лучшая подруга. Две другие мои самые лучшие подруги – Пиппа Кейн и Ферн Кипсэк – сидят сразу за нами.

Мы все делаем вместе – вчетвером. И мы всегда на большой перемене садимся в столовой за один столик.

Сегодня главную новость большой перемены мы услышали от Синди.

– Нашему дому грозит нашествие, – мрачно сообщила она.

Вообще-то Синди мрачностью не отличается. Она обычно жизнерадостная. И очень хорошенькая, хотя, в отличие от Аманды, не задирает по этому поводу нос. У нее волнистые от природы рыжеватые волосы, и она первая из нашей четверки проколола уши и надела сережки.

– Нашествие? – переспросила Пиппа. – Тараканы, что ли?

Пиппа, можно сказать, мозговой центр нашей компании. Но вот в чем она не сильна, так это в практических делах. Внешне она немного угловатая, у нее длинные черные волосы, которые она заплетает в косу.

– Нет, – сказала Синди. – Какие тараканы! Хуже – нашествие родственников. К нам приезжают дядя и тетя, – она опять окинула нас мрачным взглядом. – Тетя Руфь и дядя Тимоти. И с ними Люк. Этот Люк – такой зануда, – вздохнула она.

Я уже почти не помнила двоюродного брата Синди Люка. Я видела его всего один раз. Он приезжал два года назад, когда мама Синди пригласила всех своих родственников на День благодарения.