— С колыбельной. Четыре часа на сон, а потом — за работу.

— В таком случае — я отправляюсь в душ!

Жанна поднялась с кресла.

— А как же колыбельная? — спросил Егор насмешливо. — Вы мне не споете?

— Поставите себе пластинку.

Жанна откинула волосы и решительно зашагала к ванной комнате.

— Позовите, если понадобится потереть спинку! — крикнул ей вслед Егор.

— Перебьетесь, — отчеканила Жанна, сворачивая за угол.

Кремнев засмеялся и полез в карман за сигаретами.

Несколько минут он сидел в кресле, таращась на темное окно и дымя сигаретой. Потом потушил окурок в пепельнице и резко поднялся на ноги. Постоял немного, перекатываясь с носков на пятки и задумчиво поглядывая в сторону ванной комнаты. На лбу у Егора прорезались морщины, на лице застыла печать озабоченности.

Что такое эта Жанна? Какого черта ей здесь нужно?

И так забот полон рот, а тут еще эта ее идиотская кошачья грация. Эти дурацкие темные глаза под вуалью густых, длинных ресниц. И эта дерзкая усмешка, от которой (с чего бы это, кстати?) Егора пробирал мороз.

Постояв немного, Кремнев нерешительно двинулся к ванной комнате. Дошел до двери и положил пальцы на дверную ручку. Еще несколько секунд ему понадобилось, чтобы решиться и приоткрыть дверь. Ни замка, ни задвижки на двери не было — Кремнев успел это заметить еще накануне вечером.

За прозрачной пластиковой ширмой маячила загорелая спина Жанны. Кровь закипела у Егора в жилах.

Еще несколько секунд он стоял в нерешительности, затем потихоньку прикрыл дверь и вернулся в комнату.

20

Впервые в жизни Кремнев проспал. Первое, что он обнаружил, когда проснулся, это то, что Жанны в, квартире нет. Судя по холодному кофе, она покинула «перевал» пару часов назад, чтобы раствориться в туманном, предновогоднем воздухе Парижа.

Егор глянул на часы. Почти полдень! Он подошел к окну и поднял жалюзи. Серый, пасмурный день. Взгляд Кремнева упал на бутылку «Столичной», стоящую на подоконнике, и пустой стакан. На дне бутылки еще оставалось, но совсем немного. Выходит, перед сном он приговорил практически всю бутылку? Вот откуда эта тяжесть в голове, и вот откуда эта тоска в сердце. Лечиться! Скорей лечиться!

Егор взял бутылку, выплеснул остатки водки в стакан, взял стакан и залпом его опорожнил. Водка прокатилась по пищеводу горячей волной. Егор поставил пустой стакан на стол и взял с подоконника пачку «Житана».

Как ни странно, курить не хотелось… Однако Егор все же сунул сигарету в рот. После пары затяжек в голове чуть-чуть прояснилось, и даже тоскливая заноза теперь саднила в сердце не так ощутимо.

Егор посмотрел на дымящуюся в пальцах сигарету и недовольно пробормотал:

— Очередной гвоздь в мой будущий гроб.

Сравнение показалось ему удачным, и он улыбнулся. И в этот момент из-за облаков выглянуло солнце.

Прошло еще несколько минут, и Кремнев окончательно воспрял духом. Теперь в душ и — за работу! Одно непонятно: куда все-таки девалась Жанна? Решила приступить к работе без Егора, чтобы доказать, что он полный кретин? Но данное утверждение не нуждалось в доказательстве. Только кретин мог упустить папку с документами, когда она практически была у него в руках.

В голове у Егора зазвучал сердитый, полный негодования голос девушки:

«Полтора часа назад я спасла вашу шкуру! Вы снизошли до того, что похвалили меня. О'кей. Tax какого черта вы опять затянули эту старую песню? Или вы по-прежнему считаете, что я не гожусь для этой работы?»

Что, черт возьми, задумала эта «тургеневская барышня?» И не наломает ли она дров?

«Ладно, — подумал Кремнев, стоя под ледяными струями душа.