— Я вас внимательно слушаю, — усмехнулся в усы Сталин, — говорите.

— Совинформбюро сообщило, что советские войска вошли в пределы Константинополя. Русская Православная церковь с огромной радостью восприняла известие, которого ждала более сорока лет. Совет епископов обращается к Вам, дорогой Иосиф Виссарионович, как председателю Правительства и Верховному Главнокомандующему с просьбой оказать помощь в проведении службы в храме святой Софии — смиренно попросил патриарх.

После этих слов, в разговоре возникла пауза. Прежде чем ответить, Сталин взвешивал каждое слово, ибо обращение патриарха таило в себе опасные подводные камни.

— Честно говоря, ваша просьба, несколько застала меня врасплох. Она не столько необычна, сколько не в вполне своевременна. Наши войска вступили в Стамбул для предотвращения столкновений между греками и болгарами с одной стороны и турками с другой. Советские солдаты на берегах Босфора находятся временно, точно также как там находились британские войска в начале двадцатых годов. Боюсь, что исполнение вашей просьбы, серьезно осложнит положение в Стамбуле и даст повод нашим недругам обвинить нас в захвате чужой территории.

— Мы смиренно просим Советское Правительство о проведении только одной службы в стенах святой Софии. Одной единственной. На общее положение дел в Константинополе это не скажется ни коим образом, ведь храм святой Софии в настоящий момент является музеем. Зато влияние Русской Православной церкви от этой службы возрастет многократно. Как среди автокефальных церквей Восточного предела, так и на Западе, в том числе и за океаном — выложил свои козыри патриарх и вождь задумался.

Одна служба в храме по большому счету действительно ничего не решала, но будучи даже чисто символической, могла принести России большую выгоду. Ведь почти шестьсот лет в стенах храма не было христианской службы. Именно из-за этого, в 1914 году Россия и вступила в Первую мировую войну. И какие бы идеологически высокие слова не говорил бы Генеральный секретарь ВКП(б) своей пастве с высокой трибуны, в мозгу бывшего духовного семинариста этот дятел сидел очень прочно, и время от времени стучал клювом по темени.

— Умеете вы логически излагать, Ваше Святейшество. Не скрою, в словах ваших есть резон, но сейчас, я ничего не могу вам обещать. Надо все хорошенько обдумать. Есть ли ещё просьбы и пожелания?

— Нет, Иосиф Виссарионович.

— Тогда позвольте попрощаться с вами. Как только мы примем решение, независимо от его результата вам обязательно позвонят. Всего доброго.

— До свидания.

Вождь положил телефонную трубку и неторопливо возвратился к столу с картами. Он не стал посвящать начальника Генерального Штаба в суть состоявшейся беседы, мудро разделяя вопросы стратегии и религии.

— Продолжайте, товарищ Антонов — сказал Сталин размеренно перебирая пальцами пустую трубку. Это давнишняя привычка, позволяла ему быстро переключаться с одной темы на другую.

— Таким образом, войска маршала Малиновского взяли под свой контроль всю территорию полуострова Галлиполи и пролив Дарданеллы на всем его протяжении. Сложившие оружие турецкие войска, определены в лагеря временного содержания. Как только будет получено согласие Анкары на их интернирование, все они будут незамедлительно отправлены в азиатские пределы Турции.

— Не думаю, что их появление, усилит и укрепит моральный дух остальных частей и соединений турецкой армии. Господин Иненю по-прежнему громко заверяет всех и вся, что его страна способна защитить свою территорию от натиска любого врага, но после потери Восточной Фракии и Стамбула, ему верят не так охотно как прежде — с удовлетворением отметил Сталин. — С этим вопросом разобрались, что ещё у вас осталось.

— Высадка десанта на Крит, товарищ Сталин.