Изменить размер шрифта - +
Но наверху всегда виднее, что делается внизу. Вот только видимость бывает разная…

Самолет натужно загудел, затрещал по всем швам и затрясся, будто в агонии. Бойцы переглянулись. Еще на базе, увидев это дряхлое ведро с болтами, на котором им предстояло добраться до места выброски, Самойлов чуть не пристрелил местного начальника. На летающий гроб смотреть было страшно, не говоря уже о том, чтобы подняться на нем в воздух. Впрочем, у спецназовцев были парашюты. Да и других транспортных самолетов на военно-воздушной базе просто не имелось, а Союз пока только кормил Мозамбик обещаниями поставок военной авиатехники.

 

Протокольное чествование закончилось еще в торжественном зале Дома ученых, и теперь все особо близкие друзья и родственники собрались в загородном особняке академика.

О давней дружбе Агапитова и Кулакова знали немногие, и поначалу все с некоторым удивлением отнеслись к появлению члена Политбюро на вечере. Но удивление было вызвано не только тем, что Кулаков был членом. Он был большим членом, а по последним слухам, мог стать самым большим и в самое ближайшее время.

Кулаков всегда был сильным, физически здоровым и мужественным человеком. Один из слишком смелых журналистов «Правды» назвал его даже «вторым Хрущевым, но без его закидонов…».

В конце семидесятых болезнь Брежнева стала резко прогрессировать, но тогда еще никто не знал, что агония генсека затянется на несколько лет. Поэтому как в самом Кремле, так и за его стенами настоятельно поговаривали о близкой пенсии Брежнева и назначении на его место Кулакова.

Был и второй вариант «кремлевского пасьянса», по которому за Брежневым сохранялся только что обретенный им номинальный пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, а пост Генерального секретаря партии передавался Кулакову.

Поэтому вполне понятно было волнение, с которым приглашенные смотрели на столь почетного гостя. Многие уже теперь, на вечере, пробовали наладить более близкие отношения с возможным генсеком и таким образом сделать хороший задел на будущее.

Два неприметных человека из числа охраны стояли чуть в стороне и не привлекали к себе внимания гостей. Они были как бы частью интерьера, которая иногда мешает, но с которой приходится мириться.

- Все успел снять? - спросил один из них, чуть меньше ростом и более щуплый.

- Обижаешь. Все поцелуи крупным планом, как у Брежнева с Косыгиным.

- Отлично. Теперь понаблюдаем вот за этой парочкой.

Он кивнул в сторону Бережной и ее кавалера - высокого, чуть худощавого, уверенного в себе мужчину. Они о чем-то шептались и посмеивались, хотя всего несколько минут назад перешли на «ты».

- Послушай, Саша, - Бережная кокетливо положила ладонь на грудь собеседника, - за этот вечер ты успел узнать обо мне почти все, а я о тебе совсем ничего не знаю. Так нечестно.

Садальский улыбнулся и поцеловал руку Елены:

- А что тебя интересует?

- Все! - рассмеялась Лена, слегка удивляясь тому, как легко ей общаться с этим человеком.

- Тогда начнем с работы. Я второй помощник министра легкой промышленности.

- А почему не первый?

- Возрастом не вышел.

- Да, ты прав. Ты еще слишком хорошо выглядишь для начальника.

- Спасибо.

Они засмеялись и, взявшись за руки, прошли на танцевальную площадку. В честь юбилея Лена надела свое самое лучшее платье. Легкое, полупрозрачное, цвета морской волны, оно выгодно подчеркивало стройную фигуру молодой женщины. Рыжие от природы волосы волнами спадали на обнаженные плечи, переливаясь в свете разноцветной иллюминации. Она была прекрасна, и мужчины с завистью посматривали на Садальского.

- А каково ваше семейное положение, Сан Саныч? - строго спросила Лена.

- Холост.

- Не может быть.

Быстрый переход