|
Взглянув на удостоверение КГБ, Маркин построил свою команду в шеренгу по одному. - А теперь прикажите им снять спецобмундирование. - Простите, но… Маркин открыл рот и тут же закрыл его. Суровый взгляд полковника поставил его на место и отбил всякое желание спорить. - Лейтенант, если вы хотите дослужиться до генерала, немедленно выполняйте приказ. - Есть! - козырнул Маркин и махнул своим бойцам. Те начали поспешно раздеваться. В отличие от мощных фигур комитетчиков их тела не отличались особой рельефностью, и по сравнению с чекистами они выглядели, словно шавки перед породистыми самцами. А посему смотреть на то, как гэбисты пытались залезть в их одежду - была сплошная умора. Когда они, матерясь и разрывая по швам прочный брезент, все же кое-как умудрились облачиться в защитные комбинезоны, то имели довольно странный вид, явно не соответствующий элитным пожарным расчетам Москвы. Тем временем пожар в помещении американского посольства разгорался все сильнее. Причем не где-нибудь, а именно в том крыле здания, где была расположена секретная электронная аппаратура связи, слежки, дешифровки и так далее. Короче говоря, пылало и взрывалось все то, что было предназначено для плодотворной шпионской деятельности. Устроить подобный «фейерверк» большого труда не составило: электромонтер американского посольства был агентом КГБ. Поэтому теперь по секретным помещениям правого крыла здания бродили переодетые в пожарных чекисты и, выражаясь попростому, наводили там грандиозный шмон. Правда, надо отметить, что слово «бродили» не совсем точно определяло ту напряженную атмосферу, которая сложилась во время пожара. Времени на работу у чекистов было в обрез. Все-таки пожар есть пожар со всеми выгорающими отсюда последствиями. А так как тушить его было пока некому, то и становился он с каждой секундой все сильнее. Приказ Шарову и его людям был дан однозначный: все, что успеют найти - забрать с собой, все, что не успеют - уничтожить в огне. А найти успели многое. Оставаться далее в пылающем помещении было равносильно самоубийству, и полковнику пришлось дать команду на отход.
Встречу с Бережной капитан назначил по телефону и теперь сидел у нее в гостях, пил чай и мило, если можно так выразиться, вел беседу по душам. По привычке, а также чтобы иметь самое точное представление о собеседнице, он, не особо стесняясь, рассматривал квартиру Елены Николаевны. Обстановка была довольно простой. Бережная не страдала вещизмом, в ее доме было только самое необходимое для нормальной жизни. Капитан сразу обратил внимание на то, что некоторые вещи лежали вовсе не там, где им положено было лежать, что явно указывало на некоторую рассеянность Елены. Но это был сущий пустяк, такое встречается у большинства творческих личностей. Единственное, чего Корнеев не терпел в женщинах, - это неряшливость, и с радостью отметил, что у Бережной везде чистота, как на лабораторном столе. - Ну что ж, Елена Николаевна, - произнес Валентин, когда Лена ответила на все его вопросы. - Будем считать, что вы легко отделались. - Вы так думаете? - Она с сомнением посмотрела ему в глаза. - И мне ничего за это не будет? - А вы ни в чем и не виноваты. Если, конечно, вы со мною предельно честны. - Я рассказала все как было. - Я вам верю. Валентин достал из дипломата лист бумаги и протянул Бережной. Это было обязательство о неразглашении государственной тайны. - Я уже подписывала такие листы. - Это другой, по поводу настоящего дела. Елена молча подписала документ, а затем спросила: - А для чего вообще им нужно было меня компрометировать? Корнеев слегка кашлянул и, прикрывая некоторую неуверенность, деловито ответил: - Извините, Елена Николаевна, но ваш вопрос уже затрагивает государственные интересы… Дальше можно было не продолжать. |
