— Нехорошее это место, — глубокомысленно изрек старичок, попыхивая трубкой. — Лучше бы вам остановиться где-то в городе…

— Увы, до города я добраться не успел — меня застала непогода. Я увидел тучи и решил, что лучше будет переночевать где-нибудь тут.

Старичок обреченно покачал головой.

— Сегодня полнолуние, — проговорил он. — Вы не боитесь Графиню?

— Графиню? — не понял я.

— Ах да, вы же не из этих мест. — Старичок потер лоб, и на лице его появилось выражение досады. — Я становлюсь стар, память оставляет меня… — Выпустив еще пару струек дыма, он посмотрел на меня. — Вы когда-нибудь пили абсент, Кристофер?

Первой моей мыслью было, что старичок шутит — и я отреагировал на его слова улыбкой. Но он был серьезен, и мне не оставалось ничего кроме как ответить с таким же серьезным лицом:

— Такое бывало.

— Тогда, если позволите, я приглашу вас на стаканчик абсента. Впереди длинная ночь, а меня часто мучает бессонница… поэтому я предпочитаю проводить ночи тут, в поисках интересных собеседников. Иногда даже нахожу их.

— Давайте лучше я приглашу вас на стаканчик абсента, — сделал я ответное предложение.

Старичок пару секунд подумал, не возразить ли, но решил промолчать, и через несколько минут я уже плавил сахар над первым стаканом с зеленой жидкостью.

— Давно, еще в прошлом веке, — заговорил он, глядя на то, как капли сахара растворяются в абсенте, — здесь не было отеля, но был большой старинный особняк. В нем жил богатый граф. Он любил охоту, шумные посиделки и другие развлечения, которые обычно любят люди его круга. В том числе, и общество женщин. И вот однажды он женился на девушке. На доброй, красивой и честной девушке из бедной семьи, которая была младше его на десять лет — на момент свадьбы графу исполнилось тридцать, а невесте, соответственно, двадцать. Она очень тосковала по дому, по оставленным в далекой деревне родителям, по своим братьям и сестрам. Но граф был жестоким человеком, и он не соглашался отпустить ее даже на пару дней. Через год девушка родила графу дочь. Девочка росла красивой и здоровой, а ее мать теряла силы на глазах: она бледнела, худела, почти не притрагивалась к еде. Потом она перестала вставать с кровати, и тогда обеспокоенный граф позвал врача. Врач осмотрел больную, покачал головой, сказал, что она очень серьезно больна и прописал ей опиумную настойку. Девушка должна была пить настойку один раз в день, всего лишь несколько капель, но она, конечно же, пристрастилась к наркотику. Казалось, что ее лицо посвежело, а на щеки вернулся румянец, но глаза ее были пусты, а улыбка, которая время от времени мелькала на ее губах, была адресована не графу и не дочери, а известным только ей существам, с которыми она встречалась после принятия очередной дозы лекарства. Когда граф заметил, что настойка заканчивается уж слишком быстро, то он понял, что что-то не так, и решил принять меры.

Старичок принял свой стакан, благодарно кивнул и сделал пару глотков. Абсент он пил так, будто в стакане была подкрашенная зеленым вода.

Я тоже сделал глоток. Несмотря на неприглядность заведения, тут подавали не только отличную еду — абсент тоже был неплох. Впервые за довольно долгое время я не чувствовал в напитке привкуса посторонних добавок или трав. А мой собеседник тем временем повертел в руках абсентную ложку, на которой до этого лежал сахар, и продолжил.

— Граф сказал своей жене, что больше не даст ей даже взглянуть на бутылку с опиумной настойкой. Молодая графиня плакала, умоляла мужа сжалиться над ней, но он был глух к ее просьбам.