Юный жрец храма Крокодила Оффлера в 4 часа утра был несколько не в себе, но человек в шляпе с крылышками и золотом костюме похоже, точно знал, чего хочет, так что жрецу пришлось с этим смириться. Он был не очень-то умен, вот почему и оказался в ночной смене.

— Вы хотите доставить  это письмо Оффлеру? — спросил он, зевая.

Конверт был уже у Мокриста в руке…

— Письмо адресовано ему — сказал Мокрист — И снабжено соответствующей маркой. Хорошо написанное письмо всегда привлекает внимание. А еще я принес фунт сосисок, это обычай такой, я знаю. Крокодилы любят сосиски.

— Ну, строго говоря, с богами беседуют жрецы — с сомнением сказал юный служитель. Неф храма был пуст, если не считать маленького человечка в грязном халате, который сонно подметал пол.

— Насколько я понимаю, жертвенные сосиски достигают Оффлера, будучи поджаренными, так? Их душа возносится к богу в виде запаха? А потом вы съедаете сами сосиски?

— О, нет. Не совсем так. Точнее, совсем не так. — ответил юный жрец, который был неплохо знаком с этой темой — Это может выглядеть  так для непосвященного, но, как вы верно заметили, истинная сосисочность направляется прямо к Оффлеру. Он, разумеется, поглощает дух сосисок. А мы едим всего лишь их земную оболочку, которая, поверьте, обращается в прах и пыль прямо у нас во рту.

— А, так вот почему запах сосисок всегда кажется вкуснее, чем сами сосиски — сказал Мокрист — я это давно заметил.

Жрец был впечатлен.

— Вы теолог, сэр? — спросил он.

— Я… ну, у меня похожая работа — сказал Мокрист — Но я вот что подумал: если вы прочтете письмо, это будет как будто сам Оффлер прочел его, я прав? Через ваши глаза дух  этого письма вознесется прямо к Оффлеру? А потом уже я дам вам сосиски.

Юный жрец в отчаянии оглядел храм. Было еще слишком рано. Если ваш бог, метафорически выражаясь, ничего не делает, пока речные отмели не согреются на солнышке, то и старшие жрецы предпочитали до этого момента оставаться в постели.

— Думаю, так и есть  - неохотно признал жрец — Но вам лучше подождать, пока дьякон Джонс…

— Я несколько тороплюсь — прервал его Мокрист. Последовала пауза. — Я принес немного медовой горчицы. — добавил он — Отлично подходит к сосискам.

Жрец внезапно преисполнился внимания.

— Какой именно? — уточнил он.

— "Мисс Эдит Проболтайс Premium Reserve" [72] — ответил Мокрист, показывая ему баночку.

Лицо юного жреца просияло. Он занимал невысокое место в иерархии, и сосиски во плоти доставались ему не намного чаще, чем Оффлеру.

— Боги, это дорогущая штука! — выдохнул он.

— Да, это из-за ее знаменитого привкуса дикого чеснока — сказал Мокрист — Но возможно мне и правда лучше подождать, пока дьякон…

Жрец схватил письмо и баночку.

— Нет, нет, я понимаю, вы торопитесь. — быстро сказал он — Я все сделаю прямо сейчас. В письме наверное просьба о помощи, да?

— Да. Я надеюсь, Оффлер осияет светом своих глаз и блеском своих зубов моего коллегу Толливера Гроша, который сейчас в госпитале леди Сибил. — сказал Мокрист.

— О, да — с облегчением сказал жрец — мы часто получаем такие…

— А еще я надеюсь получить сто пятьдесят тысяч долларов — продолжил Мокрист — Лучше, конечно, анк-морпоркских долларов, но в любой другой твердой валюте тоже будет приемлемо.

Походка Мокриста была определенно пружинистой, когда он возвращался к руинам Почтамта.