Дверь распахнулась. На пороге стоял Альфонсо.

– Мне сказали, что ты кого-то ждешь, – хмуро произнес он.

– Нет… я приехала сюда со свитой. Но раз ты здесь, то мы можем вместе вернуться домой.

– Я никуда не спешу.

Она испугалась. Все еще была вероятность, что в Реджо появится Франческо.

– Я уже велела паковать вещи в дорогу. (Они были еще не разобраны.)

– Тогда мы распакуем их.

– Альфонсо, что с тобой? Внезапно он расхохотался.

– Что со мной? А вот что!

Он схватил ее за плечи и толкнул к постели.

– Ты моя супруга и герцогиня Феррарская. У нас есть наследник, но его одного нам мало. У нас должно быть много детей. Эркюлю нужны братья.

– Чтобы… он мог… заживо гноить их в башне своего замка?

Альфонсо ударил ее по лицу.

– Это тебе за твою дерзость, – сказал он.

За первым ударом последовал второй – более сильный.

– А это – чтобы не наставляла мне рога и не приносила плосконосых ублюдков в нашу семью.

Она упала на постель. Альфонсо отвернулся. Его ярость погасла так же быстро, как и вспыхнула.

– Немедленно собирайся, – сказал он. – Мы едем в Феррару.

– Альфонсо! – опомнившись, закричала она. – Не смей обращаться со мной, как с какой-нибудь уличной девкой!

– Да, ты – не уличная девка, – сказал он. – Тебе не хватает свободы, которая есть у любой из них. Ты – герцогиня Феррарская и в будущем почаще вспоминай об этом.

– Ты забываешь, что я Лукреция Борджа! Когда я выходила за тебя замуж…

– Я ничего не забываю. Твое имя когда-то имело вес в Италии. Честь тебе и хвала за это. Своей славой ты обязана своему отцу. Но сейчас он мертв – как и твой брат, – и сила семьи Борджа навсегда утеряна. Поэтому смири гордыню и будь умной женщиной. Привыкай к скромности. Рожай мне детей, и я постараюсь сделать так, чтобы ты ни на что не жаловалась.

По дороге в Феррару она повторяла про себя его слова: «Своей славой ты обязана своему отцу. Но сейчас он мертв – как и твой брат, – и сила семьи Борджа навсегда утеряна».

Подъезжая к замку, она взглянула на одну их самых высоких его башен и подумала о двух молодых людях, пожизненно заточенных в ней.

Когда ворота замка закрылись за ней, она почувствовала, что разделила их судьбу – тоже стала узницей этих высоких, неприступных стен.

С болью в сердце она вспомнила одно дорогое, любимое лицо. Она заплакала – не о Франческо, а о Чезаре.

ЭПИЛОГ

Лукреция была беременна. Сколько раз за последние десять лет дарила она детей своему супругу! Каждый новый ребенок давался ей все с большим трудом, оставляя все меньше сил для следующего. Постепенно Лукреция старела, хотя порой выглядела хрупкой, невинной девушкой. Все эти годы она хранила такое же внешнее спокойствие, как и в тот день, когда Альфонсо привез ее обратно в Феррару и ясно дал понять, что будущее Лукреции зависит от ее способности исполнять супружеский долг.

Дети приносили ей радость. После Эркюля, который рос здоровым, крепким мальчуганом, родился Ипполит, затем – Александр. Бедное дитя! Видимо, это имя не сулило долгой жизни ее сыновьям. Александром она назвала своего первого ребенка, рожденного от Альфонсо. Тот прожил всего два месяца. Ее второй Александр умер в возрасте двух лет, и его смерть надолго омрачила ее существование.